Чть не половину июня хмурилось небо. Над вершинами гор тяжело ворочались темные тучи. Встречаясь со мной, Сережка каждый раз задавал один и тот же вопрос: «Когда пойдем с ночевкой на Еланчик?» Я, право, начал жалеть, что однажды заикнулся об этом. Погода была явно не для лесных ночевок: холодно, сыро, дров сухих не найдешь, да и какой интерес в лесу под дождем ночь коротать.

    На второй или третий день, как разъяснило и земля чуть отогрелась, Серега притащил огромный рюкзак, палатку и, переведя дух, заявил: «Сегодня будем спать в лесу!»

    В тот день с полудня немного парило. Еще утром по радио предупредили: «Ожидаются гроза, шквалистое усиление ветра…» К вечеру солнце село в тяжелую, синюю тучу. Горы допоздна мерцали свинцовым светом.

   Втер налетел внезапно, рванул палатку, с шумом прошелся по соснам. Вдруг яркий всплеск разорвал темноту. И почти тут же — раскат грома. Где-то с треском упало дерево. Потом еще всплеск, еще…

    В голове круговорот мыслей. Детство. Шалаш. Ночь. Отец у костра. К вечеру вот так же надвинулась гроза. Сон вспугнула ослепительная вспышка. А потом что-то огромное и порожнее упало почти у самого входа в шалаш, подпрыгнуло и покатилось дальше, громыхая на ухабах. От непрестанных вспышек ломило глаза, даже крепко зажмуренные. Тогда казалось, что все небесные стрелы — непременно в тебя…

    Наутро Сережка первым проснулся от крика чаек. Было свежо и сыро. Сквозь туман, молоком разлитый над водой, отчетливо круглился диск солнца. С озера тянуло прохладой, по умытому ночной грозой лесу плыл настоянный на каплях дождя аромат цветов, травы и сосновых иголок.

   Потерев глаза, Сережка тут же умчался в глубину леса, а я остался у палатки, кое-как разжег костер, набрал воды в котелок и повесил его над огнем. Потом достал фотоаппарат, поймал в объектив чайку, что не дала нам поспать, рыбака, который, как и мы, наверно, прятался от грозы.

    Вдруг звонкий Сережкин голос. Даже вздрогнул от неожиданности. «Сюда, скорей! Ой, что я нашел!» Не успев снять котелок с огня, побежал на крик. Сергей сидел у лесной тропинки. Я тоже присел. Крепкий подберезовик грелся на солнце.

    Мы, удивленные такой находкой, стали заглядывать под каждую ветку, обходить вокруг каждую березку, расковыривать любой едва заметный бугорок. И ни одного больше. Зато, раздвинув у пенька траву, обомлели. Две крупные алые капельки сгибали к земле ножки-стебельки.

   Нд Миассом, над его окрестностями пронеслась первая летняя гроза. Ее словно и ждала природа.