Ндалеко от плотины, что держит воду в Аргазях, над прибрежной равниной высится гранитная стела. Ее я заметил издали. На вершине дикого камня сидел пернатый хищник. Непонятно почему, но что-то очень сильно потянуло к этому древнему монументу. Птица подпустила шагов на десять, вспорхнув, долго кружилась надо мной, набирая высоту. Раза два я обошел вокруг камня, пытаясь отыскать на нем какую-нибудь надпись. Ничего. Камень молчал и завораживал. Я приложил ладонь к щербатой поверхности. Мертвый камень дарил тепло. Тепло с небес...

   Ндгробия... Так устроена жизнь; что мы принимаем их на земле как должное. Пирамиды, гробницы, усыпальницы, могилы с Вечным огнем, мраморная плита или просто православный крест — все это напоминает, что до тебя жил человек. Память о предках — богатство нации. Предки — корни каждого из нас. Это то, чем мы жили вчера, год назад, сто, тысячу лет... На берегу Аргазей люди жили еще в бронзовом веке. Археологическая экспедиция студентов Уральского университета когда-то собрала здесь богатейший материал. Моя же память вот уже на протяжении трех десятков лет хранит в своем закутке тепло дикого камня, молчаливого свидетеля жизни предалеких предков.

   Педки... Это их дела незаметно живут рядом с нами. Мы ежедневно пользуемся плодами их труда и лишь только раз в году отдаем день памяти им, усопшим. Радуница, приходящая вслед за Пасхой, издревле почиталась на Руси, а осквернение могил считалось тяжким грехом. Но было время в советской истории, когда думали, что, расчистив площадку, сровняв храмы, кое-где и захоронения, отбросив в никуда дореволюционное прошлое, будет легче строить светлое будущее всего человечества. История же на чистых страницах, что разлиновали борцы за идею, вписала свою правду: победные пятилетние планы и тяжкие — от одной до пяти — пятилетки заключенных ГУЛАГа. Знаю человека: два его деда в те годы как враги народа исчезли с просторов Родины. Один из них был священнослужителем, второй — питерским рабочим, участником первой революции, большевиком. На их могилах по весне не наводят порядок. Их попросту нет. Но есть память, она жива. С ней тому человеку легче себя понимать: кто он и что в этом мире.

   Кадбище... Как точно дано народом название мест захоронений. Повторите слово еще раз. КЛАДбище. Клад — с детства в нашем понимании что-то очень ценное, дорогое, сокровенное, надежно упрятанное в земле. Каждый год мы приходим к родным могилам, чтобы прибрать их, привести в порядок, подкрасить памятники. Это, так сказать, дело зримое. А еще, бывая здесь, у могил, мы, наверное, ощущаем, но не догадываемся, что наводим порядок в своих душах. Без прошлого невозможно понять, оценить по достоинству настоящее — миг, что дан нам опять же предками.

   Пидет час, и мы уйдем из этого мира. Вряд ли там нас будет волновать, что стоит на могильном холме: современная пирамида из мрамора — знак благодарных детей за материальное наследство, мусульманский полумесяц или простой деревянный крест. Важнее другое — наш след на Земле и память потомков, что бережно хранят духовный капитал. А он копится веками и поколениями.