Какое старое слово — «паломник». Древнее, как мир! Им называют людей, странствующих по святым местам. Когда-то паломники шли к храмам Осириса в Египте, Аполлона — в Дельфах… У христиан с IV века паломники отправлялись в Палестину, откуда обычно привозили пальмовую ветвь. От слова «пальма» и родилось название «паломник». Это вечнозеленое, прямое и высокое дерево. Оно было символом праведника. Ветвями пальмы приветствовали возвращавшегося с поля битвы победителя. Иерусалим когда-то встречал Иисуса Христа пальмовыми ветвями.

   Н Руси паломничество — часть жизни христиан. Дорогу в Палестину порой знали лучше, чем край родной. Этим жили, на тех путях, случалось, отдавали Богу душу обычные крестьяне земли русской.

   Нсколько лет тому назад Табынь стала местом моего первого паломничества. Не доезжая до Уфы, наш автобус повернул на юг. Девяносто километров дороги — и Табынский край. Здесь Белая широкой, полноводной рекой течет на север, несет свои воды к Уфе.

   Оазывается, до башкир в этих местах жили венгры — народ финно-угорской группы. Но если финны в поисках земли отправились на северо-запад, то венгры осели на землях южнее. Родственен им и мордовский народ. У венгров были города, села. Свою страну они называли «Магна Хунгария» — Великая Венгрия.

   Башкиры перебрались сюда с верховьев рек Миасс и Тобол. Их племя табынь и дало название краю. В 1556 году к России наряду с башкирскими родами присоединился и род табынцев. После возведения Уфимского острога к истокам Белой была послана экспедиция. На одном из притоков казаки столкнулись со странной солоноватой и тяжелой водой. Нашли соленые ключи.

   Святые ключи

   Сет только забрезжил за окном автобуса, когда он остановился у дома с высоким забором в поселке Красноусольск. С переднего сидения сонным голосом кто-то сказал: «Монастырь. Богородице-Табынский женский монастырь». Поеживаясь от утренней прохлады, вышли размяться миасские паломники и тихонько побрели по берегу той самой речки — Усолки.

   Тманным и каким-то проникновенно тихим было утро. Журчала река, у каменистого берега покрякивали плескавшиеся в воде утки… Слева темным массивом возвышалась гора. У речного склона вдруг что-то забелело — облицованный плитами бассейн. На высокой стене крест, икона. Вода прозрачна как слеза! Перетекает через бетонный порог, бежит в реку. На дне, наверное, сильный источник. А вокруг-то, вокруг… сколько ключей и ручьев! Весь склон горы ниже дороги изрезан ими!

   Т из паломников, кто здесь не первый раз, объясняют, что у каждого родника на святых ключах свой неповторимый вкус — от горько-соленого до почти пресного. Снимаю на видеокамеру и краем глаза вижу, как промелькнула монашенка, почти девчонка. Ловко спустилась по каменистой тропинке, присела у ручья, подобрав рясу. Губы шепчут что-то, зачерпнула ладонью ключевой воды…

   Кк много порой может вместить век! Святые ключи… 410 лет назад здесь впервые явилась Она — икона Божией Матери Табынская. Монах Вознесенской пустыни, проходя мимо источника, услышал: «Возьми мою икону». За наваждение принял те слова. Лишь в третий раз подошел к ключу и на большом камне увидел Ее. Темная, тон красок желто-коричневый, подобный древней святыне Москвы — Иверской иконе. Но иконописно так похожа на Казанскую!

   Иона была необычна тем, что сама определяла местожительство. Поставила Ее братия в Вознесенский храм — наутро Она на монастырских вратах. Пытался архиепископ Гермоген оставить в Казани, но Божия Матерь уже избрала себе удел — вновь явилась на том же месте, вот здесь, у соленого источника. Поэтому и названа в народе «явленной». Загадочная икона.

   Педполагают, что появилась Она на Руси еще в первые века православия. В Хазарской епархии в X-XIII веках существовала чудотворная икона подобного типа. Сколько же пришлось перенести Ей! Нападения степняков, восстания башкир, разрушение монастырей, оскудение братии… Не было замирения на этой земле! Вот и исчезла. Но во второй половине XVIII века снова явилась христианскому люду. И опять на старом месте — на святых ключах.

   Тперь башкиры увидели Ее первыми. Набросились, рубить стали, но в тот же миг ослепли. Один из них, самый молодой, горше всех плакал и молился «Русскому Богу». Исцелила его Богородица. Простила и двух других. Не сохранилось в предании имени того башкирина, а стоило бы… Он не ушел от древней святыни, ходил везде за ней и прославлял Царицу Неба. Говорят, случилось это явление на девятую пятницу после Пасхи. С того времени и начал совершаться на ключи торжественный крестный ход со святой иконой.

   Иуже в 1830 году писатель В. И. Даль отметил: «...явленная икона Божией Матери Табынская обходит полгубернии. К этому шествию стекается бездна народа». Особое Ее почитание начинается с «холерных» годов. После торжественного молебна перед святой иконой избавление от болезни пришло в уездный город Стерлитамак, остановлена эпидемия в Табынске. А через несколько лет — в почти вымершем Оренбурге.

   Гаждане городов просят Священный синод о возможности встречать свою Избавительницу в крестном ходе каждый год. Но ведь Табынскую хотели видеть и станицы Оренбургской губернии! Так Она и пошла: сначала по правому берегу реки Урал в наши земли, потом со станицы Рассыпной — к Оренбургу.

   Лестница к храму

   З туманом я и не заметила ее. Но стали подниматься паломники по высокой железной лестнице, но подсветились лучами восходящего солнца купола белой церковки на горе… Ступенька за ступенькой, на самый верх! Оказалось, эту лестницу одна из наших паломниц уже видела. Нет, не приезжала сюда, не на фотографии. После операции, в реанимационном отделении во сне-яви. Не узнать ее, не почувствовать было невозможно. Изумление и слезы… Все так же, с трудом, подъем, высока и крута. Столько же ступеней! Но вот и церковь Табынской иконы… и солнце восходит с той стороны горы!

   КТабынской Заступнице народ шел толпами. Крестный ход с иконой был самым продолжительным в России по времени и по расстоянию. Он проходил в течение года! Ее знали и почитали в Уфимской, Оренбургской, Тюменской, Кустанайской, Астраханской, Самарской, Уральской губерниях. Приходила Она и в Челябинскую — в Белорецк, Верхнеуральск. Не было лета, чтоб на озеро Пустое в девятую пятницу по Пасхе не пришли люди поклониться месту, куда приносили явленную икону. Из Астрахани на девятую пятницу снаряжался целый пароход паломников.

   А на Урале возник обычай выходить навстречу странникам и выносить специально приготовленные «табынские» сухарики, зелень, пирожки. Топили бани, устраивали на ночлег богомольцев. От той великой заботы о незнакомых людях оттаивали сердца, отступали болезни… и совершались чудеса.

   Могочисленные исцеления поражали всякого, кто решался пройти с Ней хотя бы малость. В «сретенье» иконы народ во главе со священством уходил иногда за многие километры. Встречающие чада падали ниц пред Любвеобильной Матерью. Над ними в знак благоволения проносили святую икону. Бывало, что Богородица не благоволила. И тогда над человеком никакая сила не могла пронести Ее иконы. В некоторые селения Табынская вовсе отказывалась входить.

   Вгородах Ее вносили в церкви, в деревнях — в часовни. Здесь пребывала во время церковных служб. А ночью — в дома желающих, по приглашению. Освящались Ею и река Урал, казачьи войска… Известно, что Матерь Божия помогала не только христианам, но и мусульманам. Они чтили Ее, называли «Русский Бог». Даже после исчезновения чудотворной долгое время еще не прекращался крестный ход в Табынь, по местам Ее шествия.

   Сгодняшний храм на горе сказочно красив и воздушен! Словно ковчежец для древней святыни! Небольшой, стоим тесно. Вот и Она с правой стороны. Как же велика! Здесь копия — список с явленной, но он повторил, кажется, любую малость. Чуть просматривается лик Приснодевы, в нем небесное величие и материнское милосердие. Под глазами круги, набрякшие от слез. В лике Сына угадываешь мудрость и печаль. Атаман Оренбургского казачества Дутов оставил когда-то запись: «Темное, плоскостно написанное лицо Матери. Но есть нечто, что переворачивает душу, заставляет содрогнуться от горя, застывшего в Ее взгляде».

   Впоследние месяцы на Урале он, говорят, не расставался с иконой. Она и ушла с Белым войском за границу, в Китай. Казаки с великим трудом преодолели заснеженные горные перевалы, но тяжелую икону донесли до конца. Чудотворная какое-то время находилась в русской церкви города Кульдже. В годы китайской революции след Ее потерялся.

   Слезки Богородицы

   Тт яркий солнечный день на святых ключах прошел на одном дыхании, столько вместил! Дубовая роща, мелодичный звон колоколов, служба пред Табынской, купальня с холодной, будто морская волна, соленой водой. Глубокий грот — остаток взорванной пещеры, около которой Она являлась. Стенки его облеплены свечами, внутри над источником Божия Матерь Табынская. Грот как церковь! Сюда приходят молиться, горячо, усердно, взяв на себя обеты. Приезжают семьями, проводят молебны священники. И этому всему, удивительно, не мешает вторгшийся на святую землю санаторий. Масса людей, а у тебя на душе праздник — праздник встречи с незримой, но покрывающей от бед Силой, Любовью, Праведностью.

   Ктрем часам собрались в автобусе, расположились в обратный путь. И вдруг: «Нет, это что же, мы так и уедем?! Ведь редчайшее явление — «Слезки Богородицы» наполнились водой!» Утомленные, пытаемся возражать паломнице: «Да мы уже и всю посуду заполнили из святых ключей». — «Мария, дай-ка сюда бутылку минералки». Дочь с удивлением протягивает только что купленную воду. Шаг с подножки автобуса вниз… и «Кургазак» льется на асфальт. А она уже решительно шагает к гроту. Там забил ключ «Слезки Богородицы».

   Эо был дар, незаслуженный дар. Напевая молитвы, в наклон, она будет долго черпать маленькой кружкой ту живительную влагу в небольшом углублении грота. Наполнит наши все-таки найденные бутылочки и баночки чуть-чуть солоноватой водой.

   А когда подходили к автобусу, в многолюдстве приметили высокого старца в рясе. Он стоял на тротуаре, на целую голову возвышаясь над прохожими. Лицо было обращено к белоснежной церкви Табынской иконы, глаза от яркого солнца прикрыты ладонью, не отрываясь, смотрел на нее. Кто-то рядом сказал, что дедушка потерял свой автобус и, ко всему прочему, не помнит, с кем приехал. Но взгляд старика излучал столько радости, а светящееся восторгом лицо как бы говорило: нет, я нашел самое главное! Матушка Божия Табынская — Лестница к Небу!

   Т было для нас на дорожку как притча — для вразумления.