Вновогоднюю ночь 1995 года стоял сорокаградусный мороз. Утром мой муж пошел прогулять собаку и увидел сидящего на ступеньках крыльца голубя, который настолько замерз, что даже позволил взять себя в руки.

   М думали, что отогреем голубя, подкормим и отпустим. Но он остался у нас до весны. Назвали его Цыпой. Координация движений у него была нарушена, и поэтому голубь не только не мог летать, но и даже самостоятельно есть: не получалось у него схватить клювом крошку — промахивался. Кормили мы его сначала из рук, а позже стали насыпать корм в пиалу, Цыпа стукал клювом по краю, клюв соскальзывал и утыкался в еду. Место голубю определили на кухне, между газовой плитой и холодильником. Сначала он вел себя скромно: большее время отсиживался в своем уголке. Потом была небольшая бескровная война с собакой за жизненное пространство, и животные поделили квартиру: Цыпа распоряжался на кухне, мог усесться на собачью миску и крыльями отгонять от нее хозяина. Зато по остальным комнатам голубь ходил с оглядкой, в случае опасности спасался бегством.

   Квесне Цыпа уже отзывался на свое имя, выполнял команду «на место», мог взлететь на подоконник или на шкаф, хотя по квартире предпочитал передвигаться пешком, у него стало получаться собирать с пола крошки. В конце апреля Цыпа выбрался на балкон и долго сидел на перилах, не пытаясь улететь. Ночевать вернулся на кухню.

   Вначале мая несколько голубей прилетели к нам на балкон, наш Цыпа разволновался, забегал по подоконнику, заворковал. Так как он уже достаточно окреп, мы решили его выпустить к тем птицам, а дальше — пусть сам решает. И Цыпа улетел.