63 года назад советские войска прорвали блокаду Ленинграда

   Все меньше остается очевидцев страшных событий. А из тех, что живы, не все согласны поделиться своими горькими воспоминаниями.

   "Зачем ворошить прошлое? — с горечью вопрошают они. — Было — и прошло. Дай Бог, чтобы не повторилось больше. Да и кому это интересно? Внуки живут своей жизнью, дети — своей. К чему надрывать сердце?»

   Вчем-то они правы: надо жить сегодняшним днем. Но тогда как же воспитать в молодых гордость за страну, победившую фашизм? Ведь не откроешь молодую душу ключиком, не вложишь туда чувство патриотизма, без которого все мы — Иваны, не помнящие родства.

   Д, есть в жизни период, когда все, что связано с жизнью старшего поколения, нас ничуть не тревожит. Но годам к сорока что-то неуловимо меняется. Вдруг появляется интерес: что было раньше? Как было? Каким образом связано это с моей семьей? И начинаешь приставать к родным с вопросами.

   Хрошо, если пока еще есть кого спросить. А бывает, что ты безнадежно опоздал...

   «Не ройте ваши ямочки…»

   Рссказывает Михаил Николаевич Ефимов:

   — Мне не было и 16-ти, когда грянула война. Сначала всех охватил энтузиазм: дадим фашисту прикурить! Но по мере того, как советские войска оставляли один за другим населенные пункты, становилось ясно: легкой война не будет.

   Мбилизовали нас на строительство противотанковых рвов на берегу Волхова.

   Нмецкие самолеты сбрасывали листовки: «Советские дамочки, не ройте ваши ямочки, Пройдут наши таночки, Сравняют ваши ямочки!» И дальше призыв: «Прекращайте работу, сопротивление бесполезно!» Мы работу не прекратили, и тогда они начали бомбить.

   ...Когда враг захватил единственную ГРЭС и Питер остался без электричества, нас перебросили на строительство высоковольтной линии до Кабоны. Тысячи людей — мальчишки, женщины — рубили лес, очищали бревна, ставили опоры. Кормили нас тогда сносно — 300 граммов хлеба и раз в сутки горячее. От больших физических нагрузок заболело сердце. Лежал в госпитале и слушал, как некоторые из раненых утверждали, что немцы захватили город.

   Н самом деле было не так. В начале сентября танковая колонна ворвалась в город со стороны Красного Поля. На кировском заводе было в это время много танков, приготовленных к отправке на фронт. Танкисты-испытатели устроили засаду и, когда немцы пошли, стали их долбить со всех сторон. Рассказывали, что долго после этого боя приходили на площадь ленинградцы — посмотреть на кладбище вражеских танков.

   …Из госпиталя вернулся я в Кабону, где шла подготовка к переброске продовольствия в Питер. Лед на Ладоге был еще тонкий, сантиметров 15. Наметили флажками трассу, сделали проруби по бокам и поливали дорогу, чтобы нарастить лед. Зима была суровая.

   Нконец лед достиг 20 сантиметров, в Ленинград пошла первая партия машин с 30-ю тоннами продовольствия. Когда немцы сообразили, что к чему, там началось такое!.. Мессеры с высоты 20 метров в упор расстреливали нас.

   Тлько после этого наши спохватились, установили на льду зенитки, а нас одели в маскхалаты и белые брюки.

   ...Машины шли по Ладоге непрерывным потоком. Фашисты бомбили днем и ночью, а мы следили: где образуется воронка от взрыва, тут же обставляли ее со всех сторон флажками и делали объезды.

   Жли прямо на льду, в палатках. Спали вповалку на деревянных нарах. Печки топить запрещалось, вставали утром все в инее, как белые медведи.

   Впоминаешь сейчас и поражаешься — как можно было в таких условиях выжить?

   ...Машины, доставлявшие продовольствие, обратным ходом везли детей. Иногда мы приоткрывали тенты и видели укутанные в шали детские мордочки. Взгляд у этих ребят был совсем не детский...

   Восновном перевозили их ночью, когда налетов меньше. Но здесь поджидала другая беда: уставшие водители засыпали за рулем и, не заметив ограждения, попадали прямо в воронку. Помню, подбежишь к провалу и видишь, как на дне светятся фары утонувшей машины...

   «Целый стакан выпивать было нельзя…»

   Рссказывает Ольга Петровна Кабанова:

   — Для моих родителей война не была большой неожиданностью — незадолго до того они получили письмо от маминого брата. Дядя сообщал, что на границе скопилось много военной техники.

   Яне особенно понимала, насколько это страшно — война. Тем более что финскую мы пережили сравнительно легко.

   Уные люди выехали из Ленинграда сразу же — кто на Урал, кто в Москву. Но папа сказал: «Да ладно тебе, мать! С финнами справились, а с немцами вообще за полгода рассчитаемся!» Так думал не он один…

   Всемье нашей было пятеро детей, я старшая. Жили на Удельнинском проспекте — уже не пригород, но еще не город. Может, поэтому в сентябре, когда начали бомбить Ленинград, нам доставалось немного — враг стремился в центр.

   Бомбоубежища не было. Мужчины вырыли во дворе канаву, и поначалу все бегали в нее прятаться. Потом перестали — привыкли.

   Чсто спрашивают: «Мать и пятеро детей. За счет чего вы жили?» Да очень просто мы жили. Папа наш был на казарменном положении, их на работе кормили — жидкий супчик или что-то другое. Сотрудники тайком отливали по столовой ложке от своих порций в стеклянную баночку. Эту баночку нам втихаря от папы привозил его шофер. Вечером мама давала каждому одну ложечку супа, а остатки совала мне в руки и просила: «Сбегай, Лелька, отнеси Половинкиным!» У Половинкиных тоже было пятеро…

   Вначале сентября враг разбомбил Бадаевские склады с пятилетним запасом сахара, масла и муки. Рассказывают, земля там настолько пропиталась расплавленным сахаром, что люди приносили ее домой целыми ведрами, кипятили, процеживали и пили коричневую сладкую жижу.

   …Помню, мама принесла домой маленькую «глиняную» буханочку хлеба. Разрезала на шесть частей, по количеству едоков, потом каждую — еще на три, чтобы три раза поесть. Разложила по кучкам и налила по стакану воды. Целый стакан выпивать было нельзя: человек опухал, ложился и умирал — так случилось с мамой и братом моего будущего мужа.

   Змой 41-го мама пыталась нас эвакуировать, но, когда на моих глазах две машины ушли под лед Ладоги, я наотрез отказалась ехать. И мы вернулись домой…

   МАГИЯ СТРАШНЫХ ЧИСЕЛ

   * Принято говорить «900 дней блокады». Однако первый ее день (8 сентября 1941 года) — это 79-й по счету с начала войны. А 27 января 1944 года — 950-й. Простое арифметическое действие дает цифру 871. Но каждый тот день стоил сотен и тысяч человеческих жизней — какой арифметике под силу это подсчитать?

   * Точных данных о погибших в блокаду нет до сих пор. Дмитрий Павлов в книге «Ленинград в блокаде» говорит о почти 650 тысячах умерших. Исследования последних лет позволили назвать цифру 1 миллион 200 тысяч погибших.

   * Многие считают, что всю блокаду ленинградцы получали 125 граммов хлеба. На самом же деле эти нормы для неработающих были введены 20 ноября 1941-го, а заменены более высокими уже 25 декабря, то есть просуществовали чуть больше месяца. Но и этого срока для многих оказалось достаточно, чтобы умереть.

   * Легенда о Бадаевских складах родилась в сентябре 1941 года и живет до сих пор. В день начала блокады, 8 сентября, произошел первый массированный налет на город. В результате прямого попадания зажигательных бомб в Бадаевские склады сгорело 41 строение, где хранилось почти 3 тысячи тонн муки и около 2,5 тысячи тонн сахара. Это официальные цифры, которые приводит в своей книге Дмитрий Павлов.

   Вт уже более 60 лет многие называют пожар на складах чуть ли не главной причиной голода в Ленинграде. Сравнительно недавно в отделе Спецфонда Информационного центра ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области были рассекречены документы, тщательный анализ которых показал: хотя сахара на складах было почти в два раза больше, запасов других продуктов — исходя из распределительных норм сентября и численности населения — хватило бы всего на день-два.