Зачем бороться за достойную жизнь, если и на паперти неплохо кормят?

   В начале лета в Миассе произошло важное событие – открылся социальный приют для лиц без определенного места жительства, о необходимости которого так много говорилось в последние годы. Никто и не ожидал, что это доброе дело решит сразу все городские проблемы: российский менталитет с его любовью к «вольной» жизни не отменен. И тем не менее жизнь и быт бывших (а может быть, и будущих) клиентов приюта наводят на серьезные размышления.

   Смья Гредасовых, которую в июле мы застали в приюте, ныне обитает на кладбище около Свято-Троицкого храма. Глава – Галина Николаевна – с ностальгией вспоминает, какие прекрасные, сердобольные люди работают в социальном заведении, как она неплохо зарабатывала на продаже собственноручно собранных ягод, какая хорошая пора – лето, где под каждым кустом готов и стол, и дом. Впрочем, стол и дом – прицерковное подаяние и «гостеприимный» склеп покойных супругов Кузнецовых – семейство и сейчас устраивает. Только вот беда – холодно становится, да и беспокойно порой на кладбище…

   Сдьба семьи с коренной миасской фамилией Гредасовы весьма характерна для советской эпохи. «Я прожила очень хорошую жизнь», – уверена Галина Николаевна. Вскоре после бракосочетания супруги уехали на комсомольскую стройку в Экибастуз. Получили двухкомнатную квартиру, неплохо зарабатывали – у Галины Николаевны десятилетний стаж работы электрообмотчицей, растили сына и дочку. Но в начале 90-ых начал разваливаться «союз нерушимый», и русские в Казахстане стали лишними. «Власти нам настоятельно рекомендовали уехать обратно в Россию, – рассказывает беженка. – Нам еще повезло: выручили от продажи квартиры денег на дорогу». Вернулись в Миасс к родителям, с немалым трудом, но все же удалось прописаться. Правда, на работу устроиться как-то не пришлось.

   Нстоящая беда случилась, когда умерла мама Галины Николаевны и завещала дом, в котором та была прописана вместе с дочкой, своему внуку. С тех пор семья жила по съемным квартирам и знакомым, пока не лишилась документов, отца (он к тому времени умер) и не оказалась сначала в приюте, а затем перекочевала «на ПМЖ» в кладбищенский склеп. На вопрос, почему бы не жить в родительском старгородском доме, Галина Николаевна упорно отвечает: «Раз мама так решила, я там жить не буду», хотя, как выяснилось, никто их оттуда не гнал. Просто, как призналась нынешняя обитательница склепа, она с того момента сильно обиделась на жизнь, судьбу и весь белый свет и запила. Старший сын Василий время от времени работал на автозаводе и в «Базальте» – он хороший автослесарь, неплохо зарабатывал, но тоже не сложилось. Почему – Галина Николаевна отвечает откровенно и правдиво: «А я и его пить научила. Знаю, что виновата – сама сорвалась и его сбила».

   Окончание на 3 стр.