Чсы тикали уверенно и равнодушно, но обижаться на них не стоило – они же не знали, что у меня бессонница, награда нервных и старых. Да, интересно, все четыре кровати, четыре угла и даже пол были с ними заодно. Густой душный воздух переплетался с сигаретным дымом в самые замысловатые фигуры.

   – Оригинальничают, – подумала я, смотря в двадцать третий раз с подоконника. И прежде чем в очередной раз заняться релаксацией, чтобы уснуть, взглянула сквозь оконное стекло: пейзаж не изменился…

   – Здравствуйте, – внятно сказала Белая Лошадь взглядом, просовывая голову в открытый прямоугольник окна на шестом этаже.

   – Доброй ночи?..

   Лшадь невозмутимо потерла свое правое ухо своим же правым крылом и одновременно отогнала от нас обеих назойливых комаров.

   – Интересно, что бы было, если бы вместо комаров парили Белые Лошади? – я просто подумала…

   – Тогда бы не было чудес – промолчала моя странная собеседница, тут же развернулась и невозмутимо наступая на воздух, словно это твердь земная, бесшумно удалилась – искать другое открытое окно.

   Мжду лопатками заныло робко: а вдруг завтра у меня вырастут крылья?

   Нпротив меня – окна. Такие же стеклянные, хрупкие грани клеток, за которыми прячутся мысли. И мысли, и их хозяева самые разные: прекрасные и большие, величественные и порочные, смешные и прямолинейные.

   Н объединяет их одно – Вселенское Одиночество – гордое и холодное. Оно живет на таком необъятном облаке, что само не видит ни конца его, ни края. Измерить пространство своего трона все равно не хватает времени, ведь напротив него сверкающее зеркало, любоваться в которое возможно только пока светит солнце. Итак каждый день, каждый час, секунду за секундой Одиночество глядится в него и не может наглядеться, тоскует и не натоскуется, наслаждается и не насладится по тем временам, когда ему не было места ни на земле, ни на небе. А сегодня оно скорбит и радуется, потому что точно знает, что миром правит ни Бог, и ни Черт, а – Вселенское Одиночество.