Еть в нашем обществе «невидимые» дети. Скажете: чудо какое? Нет – обычное дело. Они так же рождаются, так же бегают в школы, гоняют мяч, дерутся, ругаются, мирятся… Некоторые из них без мук совести становятся малолетними преступниками, гаденышами, которые бросают уже своих детей просто потому, что им в свое время не дали понять, что такое общество и каких норм в нем придерживаться, что такое семья и как в ней жить…

   П официальным данным таких детей в стране – больше, чем всех жителей Миасса, к примеру!

   Пчему это «невидимые» дети? Какие они? Где родились, о чем мечтают? Попробуем найти ответы на эти вопросы в беседе со знающей о таких детях не понаслышке, волонтером Еленой Егоровой. Елена – талантливый фотохудожник, родилась она в Кургане, несколько лет назад взяла шефство над «невидимым» ребенком, девочкой из Троицкого детского дома.

   Беда в жизни:

   «Теперь нужно рассчитывать только на себя»

   – Лена, что повлияло на твое решение взять шефство над брошенным ребенком?

   – Несколько лет назад я потеряла самого близкого человека – маму. Помимо прочих чувств было еще одно, очень острое – ощущение потери тыла. Страшно было осознавать, что теперь нужно рассчитывать только на себя, что больше нет человека, под крылом которого всегда можно было спрятаться и пережить любые неурядицы…

   Пэтому захотелось помочь тем, у кого мамы не было никогда, кто обделен заботой и лаской.

   – Как познакомилась с социальной программой помощи сиротам?

   – Через интернет-сайт, где подробно было рассказано – кто такой шеф, каким образом общаться с подшефными детьми, о тонкостях взаимоотношений с ними, описаны типичные ошибки общения и пути их преодоления.

   – Когда ты уже стала общаться с брошенным ребенком, ты почувствовала в нем что-то особенное, может быть, что-то вызывающее, чего нет в обычных детях, что-то непонятное тебе?

   – Она очень боится, что я ее брошу. В каждом письме пишет, как сильно ждет моих писем.

   Нчав переписку с ней, я стала понимать, что шефство – это большая ответственность. Нужно осознавать: это навсегда, вы становитесь значимым человеком в жизни брошенного ребенка. Нельзя предать его, нельзя исчезнуть из его жизни. Он не должен быть оставлен еще раз!

   Ощественная болезнь:

   «Вирус равнодушия к детям – внимания не удостаивается»

   – Почему эти дети «невидимы» обществом?

   – Одна из причин, думаю, недостаточное освещение проблемы сиротства в средствах массовой информации. Вспомните недавнюю историю про свиной грипп – сколько эфирного времени, сколько газетных полос было посвящено этому вирусу! А вот другой вирус: вирус равнодушия к детям – такого внимания пока не удостаивается, к сожалению.

   – Стать шефом над ребенком может каждый?

   – Да! Стать шефом может любой человек, готовый отдавать внимание, заботу ребенку, оставшемуся без родителей.

   Уок родителям:

   «Важно не только дать ему что-то, важно научить отдавать»

   – Расскажи о своей подшефной?

   – Ее зовут Катя. В сентябре ей исполнилось 16 лет, у нас с ней дни рождения в один день. Катя из Троицка. Ее мать давно была лишена родительских прав, а в 2003 году умерла.

   М пишем друг другу письма, каждый о своей жизни. Я считаю очень важным делиться с нею не только фактами, но и своими чувствами. Я очень стараюсь не довлеть над нею, не воспитывать и не указывать. Просто излагаю свою картину мира и объясняю, почему я так думаю, отвечаю на ее вопросы.

   (Улыбается) Два раза в год – на ее день рождения и на Новый год, я шлю посылки с подарками. Это сложный момент – я знаю, что многие подшефные исподволь начинают клянчить подачки, нужно осторожно урегулировать этот момент. Моя Катя ничего не просит, за подарки благодарит, но я чувствую, что ей просто важно, что у нее кто-то есть в этом мире. Шлю ей книжки, а к этому Новому году выслала учебник по английскому.

   Вжно не только согреть ребенка, важно не только дать ему что-то, важно научить отдавать. Тогда сиротство не будет расползаться по стране как эпидемия.

   Нжное ощущение:

   «…что я не паразит, что я не черная дыра»

   – Шефство больше всего ей нужно или тебе?

   – Я не знаю, кому это больше нужно – ей или мне. Мне это общение дает такое чувство.... ну, небесполезности, что ли. Ощущение, что я не паразит, что я не черная дыра, что мне дается, и я отдаю дальше.

   – К сожалению, но соглашусь, что это самое ощущение черной дыры, ощущение равнодушия в обществе – те самые слова, которые не выбросишь из песни. А как думаешь, Елена, какая модель семьи живет в голове у брошенных детей?

   – Модели семьи у них нет. Поэтому важно делиться теплом с брошенным ребенком, пусть и на расстоянии. Чтобы он знал, что на свете существуют дружба, любовь – самые теплые, самые нужные, самые важные отношения.

   Ячасто пишу Кате о каких-то моментах, связанных со своей семьей, делюсь, что мы с мужем вместе делаем, куда ходим, что планируем… Чтобы у нее было хотя бы немного знаний о том, какой бывает семья. Что касается общества... (задумчиво) У многих сирот две модели отношения к обществу. Для одних общество – это враг, который старается обидеть, уязвить, с которым нужно постоянно бороться всеми путями – и преступными, в том числе. Для других общество – вечно им должно. Не прилагая усилий, такие дети ждут от общества подачек, благ. Часто этому способствует и некая истерия проблемы сиротства в обществе, когда вместо вдумчивого решения этого вопроса нагнетается чувство вины у людей. Это чувство сирота и эксплуатирует – не нарочно, а просто он другого пути не знает.

   Ощество и брошенные дети:

   «Не потому что плохие…»

   – В нашем обществе сложилось четкое мнение: мол, брошенный ребенок вырасти хорошим человеком не сможет. Помнишь, один из таких в «Республике ШКиД», кажется, Мамочка, говорил бандитски «по-немецки цацки-пецки, а по-русски бутерброд», призывая «Бей халдеев!»? Сюжет фильма рассказывает о брошенных детях в постреволюционное время, то есть речь идет о втором десятилетии двадцатого века. Мы сегодня только вступаем во второе десятилетие, но уже двадцать первого века, и, кстати сказать, тоже после революционных событий девяностых годов. Современные «невидимки» могут ли стать полноценными гражданами общества, как ты считаешь? Какими они вырастают?

   – Есть небольшой процент детей, имеющих внутренний стержень сразу. Они не ломаются, у них есть цель, с ними в итоге все в порядке. Но таких очень-очень мало. В основном дети-сироты внушаемы, пассивны, они привыкли, что за них все решают, что им все дадут. Они легко поддаются чужому влиянию, часто становятся преступниками – не потому что плохие, а потому что не подумали, не осознали отвественность.

   Вписьмах к Кате я пытаюсь направить ее на путь самоосознания, решить, куда двигаться дальше, к чему стремиться.

   – Что подарила на Новый год подшефной?

   – Ничего сверхестественного! Шапочку и перчатки, предметы гигиены, шампунь, конфеты, книги. Кажется, все мелочи, но даже таких мелочей в детских домах, удаленных от столицы, не хватает.

   Првопричина сиротства:

   «Наркомания и алкоголизм взрослых»

   – На пороге Нового года не хотелось бы поднимать снова проблему количества детдомовцев в стране, а вот почему, думаешь, в России можно бросить ребенка? Отсутствует родительская ответственность? Появились ценности дороже детей? Почему?

   – Сейчас я работаю в одном из благотворительных фондов России. По нашим данным, около 70 процентов сирот – это социальные сироты, то есть имеющие одного или двух родителей, лишенных родительских прав. Первопричиной в данном случае являются наркомания, алкоголизм взрослых.

   – В рамках деятельности этого фонда ты бывала в детском доме: какие впечатления остались?

   – Осталось четкое понимание того, что детям не нужны дорогие подарки. Главным подарком для них является внимание. Мы устроили акцию – фотосессию, делали снимки и тут же их распечатывали, вставляли в рамки. Так вот вечером, когда у нас была экскурсия по одному из жилых домиков, мы увидели эти фото на столиках и полочках. Это лучшая награда нам, волонтерам (выполняющий общественно-значимое дело, не получая за это деньги. – прим. авт.), я считаю.

   – Какие шаги нужно предпринимать обществу и государству, чтобы «невидимые» дети почувствовали новогоднее счастье в родных семьях, а не в казенном государственном доме?

   – Думаю, нужно направлять усилия не на содержание детских домов, а в большей степени на предотвращение сиротства. Повышать значимость института семьи, престижа, если хотите. Стратегический путь – это менять культуру нации, ее установки и убеждения. Нравственный человек не украдет независимо от того, есть за это наказание или нет. И не бросит своего ребенка!

   (Задумчиво) Вообще, надо сказать, что эти дети очень хорошо чувствуют чужое горе. Мне в одном из последних писем Катя написала такие пронзительные строки!

   – Какие?

   – Она мне написала: «Леночка, я тебе сочувствую, жаль, что у тебя нет мамы. Ты держись, все будет хорошо». Это она – из детдома – шестнадцатилетняя – сочувствует мне…

   Нвогоднее счастье «невидимых» детей, какое оно? Что ответят такие дети на наш вопрос в преддверии праздника: «Вы счастливы?». Что ответим мы на их молчание? А ведь дети – это «строгая оценка, выставляемая нам самой жизнью». 170.000! Это официальная только цифра. Какие еще оценки нам нужны, чтобы что-то понять?

   …В одной из стран Южной Америки при встрече прохожий интересуется «Откуда ты идешь?», «Куда ты идешь?». Согласитесь, когда нам задают такие вопросы, как-то неохотно хочется на них отвечать. Гораздо охотнее ответить на привычный лаконичный вопрос «Как дела?» таким же скупым и протяжным «Нормально», но с явными печалями на глазах.

   А куда мы идем, собственно, как общество? Откуда мы идем? Пожалуй, именно в этих вопросах скрывается очень глубокий смысл! Если каждый из нас сможет задуматься, откуда он пошел, то и на вопрос «Куда» сможем найти нужный ответ.

   Ели мы идем из богатого кабинета, где сегодня нам дали на лапу хорошую взятку, а завтра с протянутой рукой в этот же кабинет придет заплаканная старуха, размахивая клюкой, то куда дальше? Если мы идем с работы, где халатно с чувством собственной наживы выполнили свое дело, а завтра услышим из утренних новостей, что, например, в Перми, пополнился список погибших со ста до ста пятидесяти человек, то куда дальше? Если мы идем из магазина, где нас опять-таки с чувством личной наживы обманул продавец за копеечные барыши, разбавив пусть даже обычное молоко водой, то куда дальше? Если мы прошли мимо беды, равнодушно закрыв глаза, а завтра удивленно требуем участия и в своей жизни, то куда дальше? Если закрылись собственными четырьмя углами от «невидимых» детей, а потом вопим о малолетних преступниках, промышляющих мелкими кражами и грабежами на улицах, то куда дальше?

   Кда мы движемся? И какой путь выбрать? Каждый, наверное, должен сам ответить на эти вопросы.

   Водном из фильмов Андрея Тарковского разжевывается нам: мол, если каждый человек будет делать каждое утро какое-то хорошее дело, то непременно жизнь изменится. Она точно изменится! Только надо выработать эту привычку в себе и стараться выполнять дело качественно! Точно тогда изменится.

   Сйчас мы на пороге Нового года, на пороге того времени, когда есть шанс задуматься, когда есть шанс очнуться и начать жить по-другому. Мы это понимаем, а значит, многие лучшие годы у нас еще впереди, и значит – мы живы!