21 ноября исполняется 81 год со дня рождения Михаила Лаптева — известного миасского журналиста, поэта, прозаика

   А в апреле будущего года исполнится ровно тридцать лет, как он добровольно ушел из жизни, ему было всего 52…

   Лтературная общественность Миасса очень бережно хранит память о Лаптеве – одном из самых ярких своих представителей. К юбилею поэта в прошлом году вышла в свет книга его стихов и прозы под названием «Когда плакал чибис». Составителем и редактором сборника выступил также известный поэт и прозаик Миасса, член Союза писателей России и большой поклонник таланта Лаптева Марат ШАГИЕВ.

   – Марат Хатыпович, Лаптев рано ушел из жизни, в расцвете своих творческих сил. Вы, работая над его наследием, не задумывались над тем, что было бы, проживи он еще лет двадцать. Времена-то сейчас совсем другие…

   – Что бы было тогда? Конечно, можно сказать: «Эх, вот тогда бы!.. Но для меня такой постановки вопроса не существует. Я считаю, что Лаптев прожил ровно столько, сколько ему было отпущено свыше. Кажется, по поводу смерти Сергея Есенина кто-то сказал однажды, что он, как крест носил в себе пружину своей судьбы, которую его жизнь разворачивала и разворачивала до конца. Пружина развернулась – и поэта не стало. Красиво сказано, образно. По поводу смерти Лаптева можно сказать то же самое.

   – Вы издали уже две книги Лаптева, переработали груду архивного материала, искали деньги, спонсоров. Для кого и для чего вся эта работа?

   – Во-первых, мне это самому очень интересно. Во-вторых, при жизни Лаптева, мне кажется, как поэта и прозаика его мало ценили, а еще меньше издавали, и уж совсем мало было что-то от официального признания. Благодаря стараниям многих людей, и моим в том числе, сегодня Лаптев приобрел наконец-то свое законное место: на книжной полке, среди читающей публики. Но путь этот, повторюсь, был непростой.

   Кэтому хочу еще добавить. Есть живые художники, начинаешь их перечитывать и наполняешься бурей эмоций, завораживающей пластикой, образами. Струны внутри тебя настраиваются на творчество. Для меня это Гоголь, Есенин, Хемингуэй. И Лаптев – тоже. Может, не во всех произведениях, но у него это рассыпано. Я хорошо помню высказывания Лаптева о двух моих ранних стихотворениях, не скажу что очень совершенных, но Михаил

   Птрович сразу уловил в одном ритм вокзальной суеты, сутолоки, а в другом – звук набегающих волн на берег. А я тогда в свои 22 года написал это совершенно неосознанно, просто чувствовал, что надо написать так. Помню как он сказал: «Ребята, если это не дано, то не занимайтесь, не мучайте себя и своих читателей». И речь здесь совсем не обо мне, и не о Лаптеве или о ком-то другом, речь о литературе. А в литературе он разбирался прекрасно и знал о ней если не все, то очень и очень многое.

   – А каким человеком был Лаптев? Сегодня, через три десятилетия, воспоминания о нем самые разные…

   – Скрывать тут нечего. После его внезапной смерти слухи ходили разные. И можно было бы об этом и не вспоминать. Мало ли всяких людей со своим видением. Но дело в том, что Михаил Лаптев, и с этим, я думаю, многие кто знал его при жизни со мной согласятся, сам способствовал этим слухам, так как был далеко не простым человеком. В нем уживались самые, казалось бы, несовместимые черты – мягкость, кротость, доброта и… сидела в нем некая особинка, сродни злому гению что ли – короче говоря, свет и тьма. Но тут уж… Настоящая творческая натура, вероятно, немыслима без всего этого…

   – А в чем он видел смысл труда литератора?

   – Когда я начинал, то хотел добиться результата сразу – напрямик и в лоб. Но Михаил Петрович всегда подчеркивал, что задача литературы не изменить мир, а сделать его чуть добрее.

   Иаче представляете, как все было бы просто: всех подлецов назвал подлецами, дураков – дураками, и они сразу все-все-все исправились, сделались вдруг хорошими…

   – Как создавалась книга и как вы считаете, получилась ли она?

   – Книга писалась легко. Идея издать ее возникла давно, когда еще работал над сборником стихов Михаила Петровича «Синий ковш». Уже тогда, внутри себя, я работал над этой книгой начиная с 2004 года. Даже, наверное, раньше, еще с рассказа «Встреча», в котором впервые художественно создал образ Лаптева.

   Н я всегда помнил, что оставалась еще его проза. Но, несмотря на это, книга создавалась в сжатые сроки, времени на творческие сомнения уже не оставалось. Ее надо было обязательно выпустить к юбилею поэта. А насчет того, удалась она или нет… Судить об этом, наверное, не мне. Но могу сказать, что за год после ее выхода не услышал ни одного отрицательного отклика. А главное, с ее выходом талантливый автор Михаил Лаптев продолжает жить среди нас и будоражить умы поколений, которые при-шли уже после него.

   Эо одно из ранних своих стихотворений 20-летний Михаил Лаптев посвятил будущей жене.

   ***

   Псни слышу в тишине,

   Ив душе тревога.

   О тебя бежит ко мне

   Лнная дорога.

   Сит родная сторона,

   Н слыхать баяна,

   Иведет меня луна

   Сполевого стана.

   П несжатой полосе

   Вовь приходишь юной…

   П серебряной росе,

   П дороге лунной…