185 лет назад был основан Царево-Александровский прииск, где и нашла Мария Лыкосова свою судьбу

   Ее при Александре I, когда государству после войны с Наполеоном нужны были золотые запасы, из Миасса в Северную столицу как из рога изобилия полился золотой дождь. Сам царь Благословенный побывал на родине российского золота за год до своей смерти, в 1824 году, когда было открыто одно из самых известных в мире на тот момент месторождений золота – Царево-Александровский прииск. Золотари одарили народного любимца «подкидышем» (многие миасцы знают ту историю), а он, в свою очередь, подарил старателям три выходных дня. Растроганные визитом самого царя-батюшки простые старики и старухи плакали вслед ему: «Господи, за что ты нас, грешных, сподобил этого счастья?».

   Итория нашего города тесным образом связана именно с простыми людьми – искателями золота. Сколько славных имен нам подарили открытия уникальных месторождений, сыгравшие ключевую роль в становлении знаменитого города в Золотой долине! И у каждого из них была своя судьба…

   Мрии Ивановне Лыжиной, жительнице поселка Ленинск, большую часть жизни посвятившей старательским работам на золотых промыслах, судьба дала возможность найти самое настоящее сокровище.

   Иак, один из знойных июльских дней, пеплом своим сжаривший все грибницы в ленинском лесу, привел к несколько покосившемуся от старости домику в три окна у дороги. Захожу во двор, встречает снежно-белый пес Дик и артистически важный Семен в красивой багровой рубашке, подобной тем, в каких раньше ходили его прапрадед и прадед, золотых дел мастера. Снимаю обувь у высокого крыльца и прохожу в дом. Из кухни приятно веет жареными котлетами; на плите бунтующий пар шумно играет с крышкой кастрюли – что-то вкусненькое готовит самая младшая дочь Марии Ивановны Любовь Владимировна Кулешова. Прохожу в зал. Там ближе к печке – большой стол с приборами человек на пятнадцать, старый комод, на стене черно-белые фотографии в больших рамках.

   – Мария Ивановна, у вас большая семья!

   – Правда ваша (улыбается). Четверо детей у меня, одиннадцать внуков, тринадцать правнуков и три праправнука.

   П дороге домой:

   «Идешь по улице, а после дождя-то золото на дороге сверкает»

   – С большой семьей жить веселее! (хозяйка дома кивает) Мария Ивановна, вы родились в то время, когда в Ленинске еще шли разработки золотых россыпей. Помните свое детство?

   – Вообще-то я родилась в селе Веселовка недалеко от Златоуста, а когда мне исполнилось три года, родители переехали в Миасс. Голодно в те времена было, и вся семья наша золото стала мыть. Отец, Васильев Иван Андреевич, был бригадиром на прииске. Он рано умер. Мы с отчимом стали жить, у которого своя шахта была – шабановская. С тех пор-то по всему поселку следы шахт остались. Ох, сколько воспоминаний осталось с того времени… Помню, с женщинами делали простое приспособление для промывки золота с желобками, в которых крупинки блестящие осаждались. Золото ведь самое тяжелое из всех камушков.

   – А много золота встречалось?

   – Много. Знаете, иной раз идешь после сильного дождя по поселку-то, и точно хоть одну золотишку да увидишь.

   – На дороге?

   – Прямо на дороге. А сейчас-то хожу по той самой дороге и чего-то нет золота, не встречается уже (все смеемся). Помню, как на старой перерабатывающей фабрике – недалеко от нашего дома она была – сын мой Виктор (на фото семьи – сидит крайний справа) в детстве-то бегал с пареньками, а после меня начальство вызывало и ругало: мол, чего это твои дети там лазят.

   – Виктор на ту фабрику с мальчишками залезут и песка, в котором еще золото-то есть, наберут в мешок и передают старикам, – вступает в беседу Надежда Владимировна Колодкина, старшая дочь. Маленькие были еще, ничего не понимали. А старики на реку Ташкутарганку… и золото намывать! Раньше, очень хорошо помню, привычным было, когда поутру на улице увидишь какого-нибудь старика с кайлом и ломом. Вместе с внуками на речку идет мыть золото. А в 50–60-е годы очень многих арестовали – больше ничего нельзя было намывать.

   – Мария Ивановна, а куда сдавали намытое золото?

   – Когда намоем, несем в Осьмушку. В центре села стояла большая будка, в ней две комнаты: в первой сидел кассир, а в другой – продавец. Кассиру сдавали золото, получали бонны – тогда так называли деньги – и на них покупали во второй комнате хлеб, другие продукты. А кассир – очень добрый, не скупой… В общем, как обычные люди, как все старатели; не обижал.

   Змние соседи:

   «Волки заберутся на крышу балагана, мы внутри – трясемся от страха»

   – Каков был старательский быт?

   – Все старатели жили в землянках. Сами выкапывали большие ямы, клали на них по два-три бревна, а крышу дерном покрывали. Такие жилища мы балаганами называли. Зимой, бывало, волки на крышу балагана заберутся и воют. Нам каждый шорох слышен, сидим в балагане и трясемся от страха. Ходили в таких домах по сырой земле – полов не было.

   Вякое в жизни пришлось пережить. Помню, в войну по двенадцать часов работали – снаряды секретные делали в старом городе, и за это нам давали 300 граммов хлеба и печатку мыла в сутки. До завода пешком из Ленинска ходили. А в 28 лет овдовела я и с тех пор растила четверых детей одна. Ой, раньше было другое время (задумчиво). Злых не было людей! Нет. Не было таких. Пьяных столько не было. И девушки не курили на улицах. Стыдно как-то было. С подружками на бревнах собирались и на гармошке играли частушки (улыбчиво), а в войну «Катюшу» пели. Другое время было! Другое. Если сосед, например, хотел из землянки-то своей построить более-менее хороший дом, то всей деревней ему помогали. Сейчас совсем не так! Только на свою семью и рассчитываешь.

   Грод–деревня:

   «Они сидят на лавочке… А мне не хочется сидеть!»

   – А в город не хотелось перебраться?

   – Нет, в Ленинске прошла вся жизнь моя. Очень люблю свой поселок. А в городе не хотела бы жить. На огороде привыкла работать: вышла в огород с утра, полила, прополола, вскопала… А от городских бабушек слышу: мол, мы сидим на лавочке, семечки щелкаем… А мне не хочется сидеть! До восьмидесяти одного года были коровы в хозяйстве – сама следила за ними.

   – Жили-то мы не богато, но с мамой не знали ни голода, ни холода – добавляет старшая дочь. – На покосы всегда ездили, всегда скотина была своя. И весело жили…

   Тнцевальные сапоги:

   «На танцы хотелось, а обуви не было.

   Янамыла золота и кирзовые сапоги купила»

   – А какое событие запомнилось больше всего?

   – Как драгу пустили на разрезы и во всем Ленинске праздник устроили. И мне так хотелось на танцы сходить, а из обувки ничего не было. Так я намыла золота и купила себе кирзовые сапоги – тогда в них на танцы ходили. Кино в старательском клубе покажут, а потом сразу оркестр начинал играть и… танцы.

   – Мария Ивановна, и все же какое самое большое в своей жизни сокровище в этих богатых золотом местах вы находили?

   – Не золото – семья моя, (улыбается) дружная большая семья. Вот оно мое и есть сокровище (праправнук Семен вбегая со двора: «А вам показать золотой камень в лесу?».) Вот сначала пообедаем вместе, а потом и сходим в лес...

   Кк уж откажешься от приглашения этой миловидной благодушной старушки присоединиться к столу! И пусть в тот день я так и не увидел никакого золотого камня… Но не одним же золотом богат именинник Ленинск, а еще и людьми, по-простецки искренними и добродушными...

   Сзолотой душою!