В никогда не задумывались почему в нашей повседневной речи все прочнее занимает свои позиции блатная лексика, которая подчас становится своеобразной языковой нормой? Но это еще полбеды. Засилие модных иностранных словечек, исковерканных на русский лад, стремление к примитивным разговорным конструкциям и растущая безграмотность в среде современной молодежи, наводят на размышления: либо мы теряем родной язык, либо являемся свидетелями и участниками его эволюционного развития. А если разобраться, почему красота «великого и могучего» остается сегодня только на страницах классических литературных произведений?

   «Мочить в сортире» или «жевать сопли»?

   Ппробуйте догадаться, из какого произведения этот отрывок.

   «Урыли честного жигана

   Ифоршманули пацана,

   Мслина в пузо из нагана,

   Мкитра набок – и хана!

   Н вынесла душа напряга,

   Гилых базаров и понтов.

   Кнкретно кипишнул

   бродяга,

   Ппер, как трактор... и готов!..»

   Зтрудняетесь ответить? Это Михаил Юрьевич Лермонтов, стихотворение «На смерть поэта», только в переложении на тюремный жаргон. Вообще «ботать по фене» в современном обществе становится чуть ли не нормой, по крайней мере у очень многих это уже не вызывает отвращения или какого-то негатива. Отчасти этому способствовала романтизация в литературе, кино и песнях образа тюремного заключенного, бунтующего против существующей вокруг него несправедливости. Арестант становится псевдогероем для подражания, а для молодых чуть ли не учителем жизни. Но заниматься в данной ситуации какими-то нравоучениями подрастающего поколения, думаем, бессмысленно. Ведь что говорить о молодежи, если даже первые лица государства не стесняются в своих высказываниях. Наверняка, все помнят знаменитое путинское «мочить в сортирах», «жевать сопли», «взять за одно место», которые стали сегодня популярными афоризмами.

   Н если с блатной лексикой еще можно было бы смириться, то с матом – никак. Конечно, кто из нас без греха? И все же, одно дело употреблять такую лексику в обыденной речи где попало, другое дело – в какой-то чрезвычайной, стрессовой ситуации.

   – Мат – это слова ярчайшей экспрессии, считавшиеся табуированными еще лет двадцать назад, – говорит филолог-преподаватель ЧелГУ Олег Огиенко. – Если раньше произношение этих слов буквально взрывало ситуацию, заставляло людей мобилизоваться, сосредоточиться, то сегодня они стали обыденными, стертыми. Мат перешел из особой группы национального языка в обессмысленные, выветренные междометия, типа «ой», «ах», «эх», которые сводят все многообразие мира к узкой сфере биологического поведения.

   Д и слова Корнея Чуковского тоже не лишены смысла: «Попробуйте хотя бы неделю поговорить нецензурно, и у вас появятся нехорошие мысли. А от нехороших мыслей полшага до плохих поступков».

   «Чмоки-чмоки телочка»

   Нверное, все помнят историю Эллочки-людоедки, над которой когда-то потешались Ильф и Петров в «Двенадцати стульях». Модные журналы, наряды, светская жизнь и 30 слов лексического запаса… К сожалению, сегодня образ героини бессмертного романа активно прописался в средствах массовой информации. Современные эллочки-людоедки теперь не предмет иронии, а норма жизни, идеальная возможность самовыражения. И если наивная жена инженера Щукина употребила бы здесь слово «знаменито», то нынешние скажут – «гламурненько». «Гламурненькими» становятся не только одежда, манера поведения, предметы, но и сама речь. «Чмоки-чмоки телочка», «милые еврики», «кульная гайка» – все это можно услышать на улице, в театре, троллейбусе. И не только из уст подростков, но и от вполне зрелых, солидных людей. Понятно, что употребление этой лексики во многом обусловлено стремлением к оригинальности, но такая тенденция к упрощению своего языка до примитивизма настораживает. Ведь не секрет, что речь человека имеет непосредственную связь с его мышлением. И если с каждым разом наш лексикон сокращается, то возникают серьезные опасения: а не сведется ли в будущем наше общение снова до языка жестов? А что, оригинально...

   И «галош» в «мокроступы»

   Пмимо фени, мата и гламура часто встречается и другая крайность – неоправданное употребление иностранных заимствований. Конечно, язык неизбежно меняется и отображает окружающую нас действительность. Невозможно представить современный словарь без таких терминов, как ипотека, тендер, лизинг. Но одно дело, когда заимствования обозначают новые понятия, реалии, которые в русском языке не имеют собственных наименований, другое – когда они есть. Что говорить о пресловутых «менеджерах» и «копирайтерах», если в магазинах мы теперь «шопингуемся», а все кому не лень занимаются «консалтингом». Кстати, в ХIХ веке был такой Александр Шишков, выступавший в защиту литературных традиций родного языка. В частности он предлагал найти русские аналогии заимствованным словам типа галоши – мокроступы, театр – позорище, анатомия – трупоразъятие. Отчасти, конечно, в этом была доля здравого смысла.

   А есть ли политика?

   Вобще, в любом нормальном государстве существует четкая языковая политика. Правительство определяет концепцию, а специалисты, филологи вырабатывают какие-то единые языковые нормы, которые впоследствии насаждаются в широких массах через телевидение, радио и газеты.

   Нпример, во Франции существует специальная государственная комиссия, которая осуществляет контроль за чистотой языка. В обязанность цензоров входит подбор французских аналогов английских слов, чтобы не допустить засилия американизмов. Один из самых суровых законов действует в Словении, где за публикацию заглавия статьи в периодическом издании на ином языке его издатель может быть осужден на 30 дней тюремного заключения.

   Впамяти еще свежи воспоминания и о советской языковой цензуре на всесоюзных каналах. И не идеологической, а той, которая карала вплоть до увольнения безграмотных дикторов даже за одно неправильное ударение. К сожалению, абсолютное большинство современных отечественных СМИ лишено всякой языковой (!) цензуры. Да и существует ли вообще хоть какая-то политика... языковая?

   Итересные данные были приведены Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ)

   Нмеренное искажение слов и использование жаргонизмов раздражает почти каждого второго россиянина (46–47%). Менее болезненно обществом воспринимаются злоупотребление иностранными терминами и ненамеренные ошибки в письме или речи (35–38%). Однако 63% из числа опрошенных считают, что заимствования и жаргонизмы наносят ущерб русскому языку, а 24% полагают, что такие слова все-таки обогащают речь. Целенаправленную борьбу за чистоту русского языка вести необходимо, полагают 78% опрошенных, и этим должно заниматься государство, ответил 61% респондентов.

   «Без мата нет России...»

   ВБелгородской области был принят закон по борьбе со сквернословием в общественных местах и определен размер штрафа – до 1200 рублей. За девять месяцев областная казна пополнилась на 1,5 миллиона рублей. Как думаете, возможно ли такое ввести в нашем городе? С таким вопросом мы обратились к интернет-сообществу.

   Гллант:

   «Бред, конечно... Что ж милиция теперь будет бегать за каждым?».

   Днко:

   «Давно пора, а то уши вянут. Самое страшное слышать это от детей. У меня дочурке 3 года, ходит в садик и уже открыла для себя слово «бл@дь».

   etoneya:

   «Пусть лучше русский мат, чем всякие мерчендайзеры, префектуры и остальная иностранщина, а тем более американщина».

   DeliX:

   «Бреееед! Даже если и введут такой закон, он никак ситуацию не изменит. Проблема ведь в личных ценностях человека или в воспитании, у кого что. Это как... ммм....ну, например, лень, пока человек сам не захочет избавиться, за него это никто другой не сделает.

   123:

   «У нас и закон о недопустимости распития спиртных напитков в общественном месте приняли, а как пили, так и пьют. Те же представители органов. Так же и с матом получится. Одного для галочки оштрафуют и обмывать это дело отправятся».

   Гом:

   «Нужны запреты обязательно, и не только со стороны властей одного города, а законодательно. Может быть, тогда и будет толк».

   Мслитель:

   «Прокатит! Если за это расстреливать на месте, но это вряд ли...».

   Х-ха:

   «Абсолютный бред. Еще представляю ту сценку из анекдота, когда один рабочий при сварке труб капает расплавленным металлом напарнику за ворот и тот говорит на это:

   – Позвольте Вам заметить, сударь, но Вы категорически не правы».

   Срега:

   «Без мата нет России, любого русского человека».

   Дн:

   «Бред! Как можно ввести ограничения на язык? Как будут доказывать? Нашим судам больше заниматься нечем?

   Нда!:

   «В разумных пределах необходимо. Тем паче, что русского языка и так уже практически не стало, а началось все с одного премьера...».

   Мнюня:

   «Начать с телеведущих, публичных людей. А то Ирада Зейналова матернулась в прямом эфире 1-го канала и с гуся вода».

   pat:

   «Говорят, вовремя сказанное дурное слово беду отгоняет.

   Н когда из этих слов речь строится... Количество мата в речи обратно пропорционально умственному развитию».

   Кнфей:

   «Это бред. Запретительные меры вызывают протест и ущемляют свободу слова. Необходимо бороться с этим по-другому. Если малолетка материццо, то она должна знать, што в случае нужды, его сочтут за низшее существо и, например, не примут на работу, хде народ культурный и позорить фирму не позволют.

   Иенно пренебрежение к матькающимся, как к людям второго сорта и открытое их высмеивание, дает им выбор: быть равными или стать г...ом».

   ЛД:

   «Не знаю, как в других городах, а у нас это будет примерно так. Подходит пэпээсник:

   – Вы чо *ля материтесь?

   – Мы не материмсо!

   – Чо вы мне п*стите?

   Хм:

   «А где узнать является слово или фраза матерными или нет?

   Вдь многие слова, которые ранее считались матерными, сейчас звучат в песнях, сериалах, фильмах, публицистических передачах и т. д.».

   Nocturn:

   «Пока не будет нормальной надзирательной власти, ничего со штрафами не получится, автомобилистов-то не особо штрафуют, всего-то по нескольким нарушениям, а пешеходов – подавно. А штрафы надо вводить на многое (окурки, плевки, распитие спиртных напитков в общественных местах, ругань в тех же местах и т. д.). Вот только тогда будет что-то, русским всегда была нужна плеть, уж больно все пофигистичны».