Водном из недавних номеров мы писали, что во французском городе Ренн, недалеко от Атлантики, успешно прошла первая персональная выставка молодого фотографа Полины Дубчинской.

   Врнуться к этой теме нас заставило несколько причин. Во-первых, Полина наша землячка. Во-вторых, когда-то она даже писала для «глагольской» «Тусовки». В-третьих, нам удалось «поймать» Полину в Европе.

   «Гаврош» на баррикадах

   – Полина, в десятом классе ты стала призером городской олимпиады по психологии, в одиннадцатом – даже получила губернаторскую стипендию за призовые места в областных олимпиадах... Почему именно психология? Откуда такое стремление разобраться в «движениях души человеческой»?

   – Сейчас уже сложно сказать... Все началось даже не с десятого класса. Помню, как в третьем классе я третировала друзей психологическими тестами собственного сочинения… А интриги плела еще в яслях! (смеется). По моим ощущениям, я довольно рано начала наблюдать за людьми. Наблюдения рождали сильные впечатления, и в определенный момент возникло желание систематизировать эту информацию, структурировать реальность вокруг себя. Причем не в образах, а в словах. Психология подходила как нельзя лучше, хотя тяга к ней была абсолютно интуитивной. Кроме того, у меня был потрясающий учитель – Екатерина Саксонова.

   – Не только о тебе писали в «Глаголе» – ты и сама писала для «Тусовки». Никогда не было желания выбрать карьеру журналиста?

   Д, в двух номерах «Тусовки» были мои статьи. Тогда это было не столько желание заниматься журналистикой, сколько необходимость выразить (иногда просто выкрикнуть) то, что я думаю по поводу жизни.

   В14 лет чувствовала себя «гаврошем» на баррикадах, обожала крайности, споры до боли в горле. И газета как нельзя лучше подходила для такого вот самовыражения!

   Сйчас мне кажется, что журналистика помогла скорее осознать собственные взгляды. Ведь формулируя мысль, мы ее формируем.

   Повинциальная девочка

   – Почему решила покинуть Миасс и поступать именно в вуз Санкт-Петербурга?

   – С раннего детства хотелось всего и сразу. На мои довольно смелые желания Миасс не всегда мог отозваться, хотя и дал очень и очень много. Тяга к Петербургу возникла очень рано, вслепую, и, безусловно, еще задолго до моего первого приезда в этот город.

   Уменя не так много страстей, но Петербург стал именно этой страстью. Страсть рождает определенную паранойю и не видит преград на своем пути! Так что я отважилась на некоторые шаги, которые раньше казались совершенно невозможными. Например, решилась сдавать на вступительных экзаменах математику, которая у меня совсем не шла… Отказалась от выпускного вечера в школе, чтобы приехать в Петербург раньше и лучше подготовиться.

    – Легко ли дались вступительные экзамены?

   – По-разному. Сложно с точки зрения переживаний: в тот момент вокруг твердили, что таких провинциальных девочек, у которых нет «дяди», не берут... С этим довольно сильным страхом жила на протяжении нескольких месяцев.

   А с содержанием экзаменов все оказалось значительно проще: учителя нашего лицея № 6 дают прекраснейшую подготовку! Да и школа вузов мне неплохо помогла. Поэтому я до сих пор горда тем, как учат в миасских школах!

   Вюбилась... и увезла камеру

   – С чего началось увлечение фотографией? Помнишь, как у тебя появился первый фотоаппарат?

   – Я была, что называется, «в среде» еще до рождения. Фотографией довольно

   серьезно увлекался папа. Может быть, даже находясь в утробе, я привыкла к мелодичному звуку спуска затвора (смеется). Опять же, еще с дошкольных времен, мне запомнились какие-то вечера в фотоклубе «Прометея», огромное количество коробок с фотографиями, кофров с камерами и какими-то непонятными, устрашающими меня тогда железяками...

   Пи этом, когда папа был жив и мог меня чему-то на-учить, у меня не возникало мысли начать снимать: переполняла масса других увлечений. Решающее значение сыграл, опять же, Петербург. К началу второго курса в голове скопилось огромное количество красивых ракурсов и образов, которые просто требовали выплеска. Живопись ушла из моей жизни рано, о чем сожалею и планирую все же к ней вернуться. Плюс в тот момент я влюбилась, поэтому настроение было лиричнейшим из лиричных. Без разговоров увезла из дома камеру, которую папа купил последней. Это была простенькая пленочная «Minolta». Первые фотографии были, скорее, графоманскими, восторженными и невероятно наивными. Но и самыми честными.

   – Пригодились ли знания психологии в искусстве фотографии?

   – Пригодились однозначно, причем как знания, так и техники. Например, та же композиция – это всего-навсего психология восприятия. Нет абсолютных стандартов, есть только ощущение, как на картинку «удобнее смотреть», как долго можно или хочется разглядывать то или другое. Здесь, правда, и греки с золотым сечением преуспели… Но они говорили только про следствие, а я даже из своих первокурсных конспектов могу выудить и причину.

   Ниболее важное значение имеют психологические техники, поскольку в большинстве случаев я работаю с людьми. Понимание того, как создать комфортную ситуацию общения, у меня сложилось еще до факультета… А вот как сделать так, чтобы модель не уставала, чтобы расслаблялась и быстро переключалась – это пришло уже позже, с появлением определенной психологической практики. Однажды даже массаж нужно было делать!

   А может, в первую очередь нужно было упомянуть про работу над собой. Как сделать так, чтобы не делать тиражных вещей, не терять интереса и не «исписываться»…

   Сазочная страна

   – Как в твоей жизни появилась Франция?

   – Франция – вторая по счету страсть. Первым было рисование… Старшая сестра Ирина уехала во Францию, когда мне было четыре года. С тех пор в моей голове поселился миф о далекой и сказочной стране, к которой я, по непонятным мне до сих пор причинам, должна быть причастна. К тому же, у меня были прекрасные учителя – Ирина Головкова и Наталья Цветкова, которые непередаваемо горели Францией. Здесь, на страницах газеты, хочу еще раз сказать им большое спасибо.

   Смое иррациональное оказывается самым прочным. Так началась моя затяжная французская болезнь. Не смогла себе отказать и в этой страсти: пришлось поступить во французский университет на психфак.

   – Почему именно эта страна стала площадкой для дебютной выставки?

   – Во-первых, именно во Франции мне стало ясно, что художественная практика мне намного интереснее, чем психологическая. Во-вторых, хотелось ответить взаимностью стране, зачаровавшей меня в детстве. В-третьих, очень хотелось вернуться в родную страну «со щитом».

   – Что особенно удивило во Франции? Стала ли она для тебя второй родиной?

   – Больше всего во Франции меня поразило то, насколько далека она от приевшегося у нас штампа. Как и большинство, я отправилась во Францию за ежесекундным праздником, за абсолютным чувством романтики и гармонии в душе каждого живущего в ней существа. Поехала за мифом о Чуде. Но этого нет во Франции!

   Зесь комфортная во всех отношениях жизнь стирает границу между буднями и праздниками. Для кого-то это и есть желанный уголок счастья, но мне пока ближе крайности. Однако Франция точно станет второй родиной в ощущении гармонии, красоты… И ценности человеческой жизни, человеческих эмоций. В России многое теперь сильно режет глаз. Нет, не раздражает – скорее, очень сильно огорчает.

   Ели же говорить по существу, есть большое желание участвовать во французских творческих проектах. Но точно заниматься ими параллельно с другими, российскими!

   Селай рутину праздником!

   – Твоя творческая натура художника не мешает тебе в повседневной жизни?

   – Какой приятный вопрос! С некоторого времени я стала чаще слышать это в свой адрес… Оно имеет очень сокровенный смысл для меня. Я настолько это люблю и ценю, что никак не могу привыкнуть (смеется).

   Иенно бытовая сторона вопроса и помогает! Тщательнейшее наблюдение за повседневной жизнью помогает найти в ней нечто особенное. Обыденная реальность и служит источником вдохновения.

   Еть мнение, что художнику мешает включенность в процесс. Вопрос – как трактовать эту фразу. Включенность в какой процесс? В процесс ежесекундной гонки, в цифры, курсы и статусы? Вероятно, да.

   Н по-хорошему, в быт, абсолютно необходимо быть включенным. Вовлеченным настолько, чтобы слышать звуки, которые обычно не слышишь даже прислушиваясь; видеть очертания, которых не видно, даже если вглядываешься.

   Ме кажется, большинство произведений искусства всех направлений имеют в своей основе именно бытовые темы. Здесь, на мой взгляд, главная задача – сконструировать свою повседневную жизнь. 95 процентов своей жизни человек проводит в рутине. Так что дело за малым – сделать рутину своим главным праздником!

   – Каковы планы на ближайшее будущее? Не собираешься навестить Миасс или сделать его героем очередной фотовыставки?

   – Чувствую, что Миасс навестить совершенно необходимо, хотя, говоря о нем, опять же не могу не вспомнить про Францию. Дело в том, что она настолько изменила восприятие и ощущение того, что хочется передавать в художественной форме, что встреча просто необходима.

   Нпример, я давно перестала снимать Петербург. Но, приехав на каникулы, была ошеломлена тем, как по-новому можно посмотреть на привычные взгляду объекты, как сильно в них заново можно влюбиться. Надеюсь, то же самое произойдет и с Миассом. Думаю, это будет абсолютно новая встреча. Робкое, новое знакомство с самым родным городом.

   P. S. Пока материал готовился к печати, мы узнали, что скоро Полине предстоит участие в большом Форуме Искусств на побережье Ла-Манша, а осенью нашу землячку ждут на выставке в г. Ман (на Луаре). Французский дебют принес свои плоды, с чем мы Полину искренне поздравляем!

   Беседовала