Сргей Каратов

   Др особый

   Сова гнездо совьют в народе.

   Мчты рассядутся вокруг.

   Отановлюсь – луна напротив.

   Н, чем тебе не старый друг?!

   Иу по улице негромкой

   Ислышу города нутро.

   Кутясь гигантскою воронкой,

   Пток вливается в метро.

   А здесь едят, ботинки чинят,

   Гзетой сочно шелестят.

   Ме жалко утонуть в пучине,

   Ге теснотою всех сплотят.

   Вали на зыби полусонной

   Лцо качнется над волной.

   Лблю, луна, твой дар особый –

   Яляться светлой стороной.

   Большую жизнь свернешь в цитату.

   А сквозь густой цветущий май

   П рельсам розовым к закату

   уносит женщину трамвай.

   * * *

   Кк шумно, сутолочно в полдень,

   людьми весь город переполнен,

   идут с обеда.

   Н обед.

   Ильется квас под звон монет,

   и не пробиться до газет...

   А солнце замерло недвижно...

   Илишь под вечер я увижу,

   как дом сверкнет

    стеной стеклянно

   и шпили выступят наглядней

   на фоне съехавшего дня,

   когда для всех еще блескуче

   свисает солнце с края тучи

   тягучей каплей золотой...

   Н вот оно, красно и полно,

   все вниз

    и вниз скользит упорно

   и вот уж катится меж гор,

   ладонь долины обжигая...

   И тень тяжелую сдвигая,

   оно по пояс

    входит в бор.

   Зря меняет оперенье.

   Ее мгновенье, и темно.

   Лшь здесь почувствовать дано,

   как краток день,

   как мчится время...

   А солнце? Было ли оно?

   * * *

   Пиехал я в город

   и удивился:

   здесь, подобно сфинксу,

   положив голову на лапы,

   лежала тишина.

   Мжет быть, это утро –

   думаю я –

   и город еще не проснулся,

   и люди еще не успели

   перемешаться между собой...

   Ине дышат фонтаны,

   не качаются провода

   троллейбусных линий...

   Мжет быть, это вечер,

   и люди нянчат усталость свою,

   вернувшись с работы.

   А, может, они

   за долгое время

   впервые

   городские открыли ворота

   и вышли,

   чтобы проветрить город.

   * * *

   Прой возьмет, нарушит жизнь твою

   веселых глаз случайное вторжение.

   Зметишь тут и лютиков семью,

   и ласточек надмирное скольжение.

   Сокойствие покинет,

   и тотчас проснется, взбудоражит нетерпение...

   Пярче бы чего-нибудь для глаз,

   а для души б чего-то понапевнее.

   Побьется чувства слабенький росток,

   в нем все, как есть, невидимо построится.

   Н надо силой раскрывать цветок,

   он пред тобой и сам потом раскроется.

   * * *

   Гядя с Черничной

   Ввсе недолго готовимся к сбору ягод...

   Ивновь громыхая посудою,

   бодро идем на Клубничную гору.

   Шлест и щебет слышны отовсюду.

   Ссны, озера – пейзажи привычные,

   бойкая речка сбегает в низину.

   Гядя с Черничной на гору Брусничную,

   белой тряпицей обвяжешь корзину.

   Вт заготовку затеяли новую:

   грузди хрустящи, варенья душисты.

   Слнце садится за гору Вишневую –

   так же крута она, так же вершиста.

   4 апреля 2008 г. Миасс.

   Лтняя ночь

   * * *

   Н небе след от метеора

   и даль прозрачно глубока.

   Благоухает маттиола,

   дразня ночного мотылька.

   Имы с девчонкой чернобровой

   все звезды судеб разберем,

   маячит поезд маневровый,

   как сонный сторож с фонарем.

   О жизни трепетное чудо,

   Оо проникнет сквозь века.

   М обнимаемся,

   покуда дорога наша далека...

   А дуновение Эола

   погасит чей-то фитилек,

   но будут та же маттиола,

   и тот же нежный мотылек.

   15 мая 2008

   * * *

   Сет кристалла

   Язасыпаю с той, что нравится,

   и просыпаюсь с той, что за ночь

   мне нравиться не перестала.

   Ижизнь во мне, как свет кристалла,

   то меркнет вдруг, то загорается.

   * * *

   Нд чашей озера туманы через край.

   З дальним лесом отсыревшие огни.

   Н что ж, душа моя, две роли разыграй

   И словно полог, эту полночь растяни.

   Язаозерными огнями ободрен,

   Ве невесомей и свободней становлюсь.

   Пред неведомым я настежь растворен

   Ив чьих-то мыслях ненавязчиво продлюсь.

   Рзлилось озеро меж мальчиком и мной,

   Д брега дальнего пройду ли я водой?

   Тм свет и нежность за побеленной стеной,

   Тм с вороным перекликается гнедой.