Касив большой серьезный человек… и бесконечно скромен! Доктор САН, смею вам рекомендовать.

   – Да? Др. Сан? Саня… СЫН… Да ну ее, стеснительность и … а? Саня? Может…

   Лтать!!! Волна уже серая под вечер, и ветер не злой, но тягучий…

   – Летаем, Др. Сан? На пару? – прыг, с грохотом в тесноту яхточки, и… ветер забарабанил четкой дробью. Суденышко наклонилось:

   – Вперед, зараза!!! Вперед,.. ну давай же, вытягивай, – ворчала я на ветер и свой «Луч».

   Ивот, он накренился, рассекая белым бортом зеленую, страшную тайну Тургояка.

   – Ага! – закричала,– э-ге-гей… – и когда парус, переполненный ветром, почти коснулся воды, рискуя опрокинуть яхту, я, зацепив ногой ремень, выбросила свое тело в другую сторону. Ветер, парус и кораблик мой, легкий, – все в едином целом понеслись… а я, запрокинув голову к небу, видела, как в перевернутом его отражении темнеют горы и как осколки волн стали самим небом... и мир мой перевернулся… и стала иной, даже не человеком… Но кем?

   – СЫН… догоняй!!! – увидела, как он рассмеялся, сделал то же самое, и полетели над небом… и над водой… в неизвестность.

   – Ах,.. проказница! – не успела отвернуться от волны, как она лизнула спину и голову холодом. – Иххх ме!!! – Саня, дурим?

   Идва белых треугольника, кренясь и подпрыгивая, носились друг за другом в круговерти волн. И, счастливые, вылетели на берег. День клонился ко сну и усталости. По горячей пыли дорог и асфальту мягкому, словно где-то на юге, топали весело в город. Каплями с тел срывалась свежесть Тургояка, и ленивое солнце красно падало за Гору Идолов.

   – Кажется, завтра уже август?..