Аксинья из «Тихого Дона» уже полвека верна родному Малому театру. Только что у нее блестяще прошел премьерный спектакль «Любовный круг», в котором она исполнила роль взбалмошной кокетки…

   Быстрицкая давно уже не играла главных ролей, и это своеобразный бенефис выдающейся актрисы накануне ее юбилея. Жизнь этой великой женщины как будто вобрала в себя весь двадцатый век. Что тут говорить, если на роль Аксиньи актрису утвердил сам Михаил Шолохов, а итогом легендарной картины стала всемирная известность и любовь миллионов россиян. Недавно она вступила в партию «Справедливая Россия», и это зрелый, осознанный шаг знаменитой актрисы. Мало кто знает, что в молодости ей приходилось защищать справедливость кулаками! В самом прямом смысле слова.

   Дбивалась всего сама

   – Что же произошло тогда, Элина Авраамовна? 

   – В институте я наотмашь ударила хулигана так, что он отлетел к стенке! История такая. Стояла я возле аудитории, где должна была читать сказку о Ленине, вечером у нас как раз планировался траурный ленинский вечер. Это была весна 1953 года. Закрыв глаза отрешенно зубрю текст и вдруг – оглушительный свист прямо в ухо! Ну, я и дала хулигану со всего размаху затрещину. Из этого рядового случая раздули целый  скандал! Мне сказали: «завтра будет приказ об отчислении». Я ответила: «завтра отчисление, послезавтра ищите меня в Днепре».

   – И чисто по-человечески не побоялись такое сказать?

   – Я пережила горькую борьбу с родителями, чтобы попасть в театральный институт. В 1947-м году пыталась поступить, но папа уговорил директора не принимать меня. Он скептически относился к моему желанию стать актрисой. И театральный был мною выстрадан, понимаете? И вот комсомольцы устроили собрание, разборку до трех часов ночи тяжелейшую, как это было тогда принято. От меня потребовали, чтобы я положила на стол комсомольский билет. Я взвилась:  получала его на фронте и вам не отдам! Конечно, это была дерзость великая, но я была убеждена, что имею право так себя вести. Потому что я была абсолютной комсомолкой. Я была защитницей СССР. Я была фронтовичкой. Добивалась всего сама, была взрослой, сильной и очень уверенной в справедливости. Мне объявили выговор, а через два месяца сняли…

   Навственные принципы – моя «охранная» грамота

   – Элина Авраамовна, сейчас по телевидению  прошла «иностранная» экранизация «Войны и мира», летом был показан «Тихий Дон», тоже с зарубежными актерами. Как Вы относитесь к этим попыткам разгадать  русскую душу?

   – Не хочу даже комментировать! Зрители сами все видят и все понимают. Это хорошо, что классику экранизируют вообще, но нельзя от нее вот так вольно отходить. И потом, любому режиссеру имеет смысл снимать только лучше предшественников, иначе  зачем снимать вообще? Что касается иностранцев, то вряд ли они способны проникнуться русским духом. Вот и ощущается в этих работах какая-то неискренность…

   – Да, я знаю, что вы остро чувствуете фальшь…

   – У нас в семье было принято: это порядочно, это непорядочно. Это я усвоила на всю жизнь, и нравственные принципы – это и есть моя «охранная грамота». Я не могу сделать то, за что мне потом будет стыдно. С собой не спорю – и мне комфортно. Стараюсь не надоедать никому, не вешаю своих проблем. Сама зарабатываю себе на жизнь, и мои потребности соответствуют моим возможностям. А это что-то значит. Пойти на нечестный поступок, чтобы иметь больше, не могу. Я – Овен, он всего добивается сам.

   Кгда я училась в театральном, мечтала играть Аксинью из «Тихого Дона». Мой педагог возражал: мол, мне впору романтические героини. А у меня осталась заноза. И я доказала себе и ему, что могу сыграть Аксинью. В съемках «Тихого Дона» очень помогло мое случайное знакомство с казаками во время войны. Тогда я поняла отличие казачек от крестьянок. Казаки были вольнолюбивые люди. Все грамотные, очень религиозные, умеющие работать и ценящие это умение в себе. Когда начались съемки, Герасимов сразу же пригласил самодеятельный казачий хор, с которым мы, актеры, проводили почти все время. Общение с ними стало для нас уроками жизни…

   – Что было самым страшным во время войны?

   – Многое: боль за близких, бедность, ежеминутное ощущение опасности. Мой отец был военврачом, а мне тогда было уже 13 лет. У меня была младшая сестричка, я пеленала ее, носила каждый день по два ведра воды из колонки, вместе с отцом работала в госпитале до 1942-го года. Потом он ушел под Сталинград, а мы остались работать с мамой. Прием раненых – это несколько суток без сна. А потом надо было идти домой по черному пустому городу. У меня было «оружие» – заточенная металлическая расческа... Как-то возвращаюсь, а квартирная хозяйка рассказывает: сестричка сказала, что если убьют, то лучше в постельке. Понимаете, когда ребенок четырех–пяти лет такие вещи говорит?.. Я училась держать себя в руках, понимала: никто не должен видеть тебя беспомощной…

   Н лгу, но многому не верю

   – А сегодня, на Ваш взгляд, справедливость возможна?

   – В молодости я верила всему, потому что сама не лгала. Я и сегодня не лгу, но многому не верю, потому что опыт показывает: не все, что говорится, – делается. Многое из того, что говорилось тогда, оказалось неправдой. Но чувство справедливости во мне неизменно. В госпитале я видела, как люди, защищавшие нашу страну, умирали от ран, а те, кто выжил, отдали все, чтобы наша страна после войны поднялась с колен. Как и их дети, люди моего поколения. Они честно и с полной отдачей трудились, чтобы Россия стала сильной и великой. И страна наша людским трудом обрела могущество, у нас все было передовое – от космоса до кинематографа. А сейчас нашим пенсионерам очень сложно, и их состояние – одно из важнейших обстоятельств, приведших меня в «Справедливую Россию». Я не могу относиться равнодушно к тому, что происходит в стране! У меня есть свое мнение, но я его никому не навязываю. Во-первых, это бесполезно: никто не принимает чужое мнение. А во-вторых, потому что только поступками можно что-то изменить: разговорами ничего не добьешься. По любому поводу я могу отреагировать поступком, поэтому и приняла решение вступить в партию справедливых. Миронову – вот ему я верю. Он стал политиком из простых геологов, а советские геологи – из той породы, которые не способны на вранье.

   ... Иначе не стоило жить

   – У Вас очень много званий и общественных должностей. Какую из них Вы цените больше всего?

   – Больше пятнадцати лет назад я, преподавая в училище Малого театра, увидела своими глазами, как студенты падают в голодные обмороки. И тут же сказала себе, что костьми лягу, но постараюсь помочь ребятам. Я решила создать специальный благотворительный фонд в поддержку искусства и науки, обратилась к Ельцину, меня поддержали московские власти. Вскоре фонд заработал, и нам удалось добиться увеличения стипендий для наших студентов. Если уж чем-нибудь я могу гордиться в этой жизни, так это созданием этого благотворительного фонда. Вообще я уверена, что каждое доброе дело, мало оно или велико, где-то там, на небесах обязательно нам засчитывается. Иначе не стоило жить…