Ме кажется, у каждого человека, может даже очень глубоко, спрятано стремление к Свету.

   Ео несет доброе дело, любовь, искреннее, не фальшивое расположение окружающих. Когда человек греется в лучах приветливых улыбок, ласковых глаз, то и сам хочет поделиться теплом, совершить тот нравственный подвиг, на который способен.

   Еть одно жестокое но. Человек этот может оказаться никому не нужным, специально выбранным изгоем. По разным причинам. Либо не занимает такого социального статуса, какой был бы выгоден массе, и кошелек его родителей не гремит золотыми, поэтому приходится одеваться в одежду, которая сливает человека с асфальтом. Либо его высокие внутренние правила идут вразрез с ходовыми, крайне упрощенными для жизни законами массы. А обезличенная толпа не прощает отступа, претендует на то, чтобы все играли по ее нечестным правилам. В стаю волков превратится класс и разъяренно набросится на того, кто проявит свое я, или просто окажется ей противен. Но толпа может выбрать и другую жертву. Это будет человек, на котором удобнее всего выместить раздражение, вылить кипяток желчной словесной отравы. Опустошительная зависть на изначальные и приобретенные преимущества человека тоже выливается в зачисление его в список неполноценных членов общества. Ехидные смешки, применение группового насилия или просто холодное, преднамеренное равнодушие – вот карательные инструменты для изгоя, того, кто не такой, как все.

   Игои – не частный случай. В редком классе общая масса не находит человека, которого возводит до небес, и не без корысти подлизывается к «его величеству». «Его величество» станет выбирать себе друзей-однодневок, и если, не дай Бог, от души обратит внимание на изгоя, то толпа подтачиваемая, как червем, завистью, не оставит ему шансов на выживание. Находит масса и того, кто окажется опущенным ею на дно, кто будет в «отстое».

   Чм чаще встречаются подобные отклонения от человеколюбия, тем больнее общество, что их породило.