Гд назад календарь памятных дат пополнился еще одним праздником – Днем донора. Как живет сегодня служба переливания крови? Чем может похвастаться, на что пожаловаться, о чем вспомнить?

   О этом и о многом другом мы решили поговорить с заведующей областной станцией переливания крови № 3 Еленой Коробатовой.

   – Елена Робертовна, непривычно звучит новое название учреждения...

   – Закон определил, что заготовкой крови и ее компонентов должны заниматься только государственные (не муниципальные!) предприятия, поэтому с января этого года мы стали государственным учреждением.

   – Чего-нибудь хорошего ждете от нового статуса?

   – Пока об этом говорить рано, к началу следующего года разберемся, что к чему. В будущем должны перейти на самофинансирование, а любой переход к чему-то новому – это всегда сложно. Сейчас проблема с финансированием: областные деньги вы-брали на компенсации и питание доноров, а свои зарабатывать пока не можем – получение федеральной лицензии требует времени. Но предварительные расчеты есть, составлена предварительная смета расходов. В первую очередь, обновим оргтехнику, хотелось бы заменить старые рефрижераторные центрифуги новыми, германскими – работают тише, быстрее, да и крови в них помещается больше. В свое время мечтали расширить площади – очень нужны комнаты под карантинизацию плазмы. Но город решил, что нам это не нужно, и поэтому будем устраиваться в тех условиях, какие есть. Не отказались бы и от более просторной операционной: занимаемся сегодня плазмоферезом, то есть кровь откручиваем на плазму и эритроцитную массу, плазму помещаем на карантинизацию, а эритроциты возвращаем обратно донору. Это так называемая ресурсосберегающая технология, которая уже везде внедрена.

   – Как давно в Миассе появилась служба переливания крови?

   – Начиналось все с отделения при горбольнице № 1 в 1951 году. Потом отделение поменяло адрес и расположилось на улице 8 Июля. Собственно станция образовалась в 1983 году. Расширились функции учреждения, больше стали объемы заготовки и переработки крови, увеличилось количество кроводач... Врачей-трансфузиологов раньше не было, теперь требования изменились. Если не иметь соответствующего сертификата, лечебное учреждение может не получить лицензию на проведение трансфузионной терапии. Поэтому после 18 лет работы, имея высшую категорию, снова учусь – на заочном отделении Санкт-Петербургского института.

   – Почему требования ужесточились?

   – Требования всегда были очень серьезными. Раньше переливали намного больше, так как было больше показаний для этого. По мере изучения влияния чужой крови на организм человека начали приходить к неутешительным выводам. Любая чужая кровь на сто процентов никогда не будет совестима с кровью больного, так как сугубо индивидуальна по набору антигенов и антител. Поэтому в 2002 году вышел закон с новой инструкцией по переливанию крови и ее компонентов, который гласит: переливание допускается только по жизненным показаниям! В связи с этим определяем фенотип (наличие антител) доноров, чтобы в экстренных случаях подобрать для больного кровь, максимально приближенную по антигенному составу к его собственной.

   – Есть ли вероятность попадания в организм больного «плохой» крови?

   – Чтобы не задерживать доноров, мы определяем сначала только группу и уровень гемоглобина. Все остальные анализы делаются после того, как взяли кровь. В течение двух суток, пока идет исследование на ВИЧ-инфекцию, гепатит В и С, она находится в специальном холодильнике. Если результаты анализов отрицательные, кровь поступает на выдачу. Если положительные – уничтожается. Причем, на выдачу идет даже не кровь, а ее фракции – эритроцитная масса и плазма. Плазма полгода проходит карантинизацию, так как инкубационный период СПИДа равен шести месяцам. Если донор нигде не «за-светился» – ни в ВИЧ-лаборатории, ни в СПИД-кабинете, выдаем плазму в лечебное учреждение. Вообще, она может храниться два года. С эритроцитной массой сложнее – и это проблема всего мира. Срок ее хранения – две недели, после чего она уничтожается.

   – Есть ли сейчас необходимость в донорской крови?

   – В конце 80-х годов в печати появились статьи об искусственной крови. Кровозаменители есть и сейчас, но, во-первых, они очень дорогие, а во-вторых, не всем подходят. Так что потребность в донорах была, есть и будет. Причем, сегодня она постоянно увеличивается в связи с терактами, дорожно-транспортными происшествиями.

   – Как действует сдача крови на человека?

   – В любом случае это стресс для организма, но наш организм – штука хитрая, на каждый стресс реагирует поднятием жизненного тонуса. Забрали у него кровь – значит, надо срочно восполнять. И он начинает вырабатывать новые, молодые клетки, полные сил. Эти клетки созревают в течение двух месяцев, поэтому следующая кроводача разрешается только спустя два месяца. Кстати, практически все доноры отмечают в этот день приток энергии, повышение работоспособности.

   – Сколько доноров посещают станцию? У вас есть план по кроводаче, которого вы должны придерживаться?

   – По количеству донороспособного населения высчитывается, сколько крови должно быть сдано в течение года. В Миассе это шесть тысяч кроводач. Это не значит, что приходит шесть тысяч доноров – некоторые появляются у нас по 2-4 раза в год. Те, кому возвращают эритроциты, могут сдавать и 8, и 10 раз. Запас обследованной крови в лечебных учреждениях должен быть обязательно. Плазмы у нас достаточно, а эритроцитная масса постоянно обновляется.

   – Сегодняшний донор – кто он? Что заставляет его прийти сюда?

   – Есть постоянные доноры, кто с нами сотрудничает давно. Есть доноры –родственники, которые приходят по направлению врача, чтобы сдать кровь для близкого человека. Считаю, что каждый человек хотя бы раз в жизни должен решиться на такой поступок. Это несложно и не страшно, но очень нужно для больных.

   – На какие льготы может рассчитывать донор?

   – Справка на два выходных дня и компенсация на питание. Правда, сейчас с этим заминка, но со временем ситуация отладится. Почетные доноры получают компенсацию в размере шесть тысяч в год на расчетный счет. Чтобы стать почетным, надо 40 раз сдать кровь или 60 – плазму. В Миассе около 700 таких героев, самому молодому – чуть больше 30-ти.

   – Наверное, те, кто решается на этот поступок, смелые люди?

   – Не все могут выдержать эту процедуру, особенно, как ни странно, мужчины – крепкие, молодые, здоровые. Доходят до лаборатории, им колют пальчик, и они падают в обморок. Приводим в чувство и прощаемся. Так же в операционной: женщины (даже молоденькие девчонки) лежат спокойно, мужчины же бледнеют, сереют, стараются не смотреть на пробирки. Очень нежный этот сильный пол... Разговариваем, отвлекаем, улыбаемся, держим за руку – только бы не зациклился на происходящем. А вообще люди сегодня идут по зову души. Приходят сами, потом приводят детей... целые донорские династии в городе возникают! По активности донорского движения мы выходим на показатели 80-х годов.

   – Чем такую активность объясните? Ведь народ сегодня не сентиментальный, живет по принципу «Буду делать то, что полезно мне».

   – Думаю, это наиболее легкий и доступный способ проявить себя в чем-то хорошем. Человеку просто необходимо делать добрые дела! Кто-то усыновляет чужих детей, кто-то строит приюты для кошек и собак, а кто-то сдает кровь. И это на самом деле благородный поступок. В ГРЦ и НПОЭ по-прежнему организуются Дни донора, когда люди на служебном транспорте приезжают на станцию, а после процедуры отправляются всем коллективом отдыхать на природу. Некоторые руководители предоставляют дополнительные льготы своим донорам – третий день отдыха, денежные премии...

   – Как отмечаете новый праздник?

   – Пока – никак, не привыкли к нему. Но кое-чем похвастаться можем. Получили из Москвы Почетную грамоту Российской ассоциации трансфузиологов для нашего донора, работника ГРЦ Александра Носкова, победившего в конкурсе «Лучший донор России». Почему он лучший? Потому, что всегда откликается на наши просьбы, что его кровь никогда не бракуется, что ведет здоровый образ жизни... И вообще – это просто очень хороший человек.