Истоки

   – Александр Петрович, давайте начнем разговор с истоков. Вы коренной миасец?

   – Я старгородский. До сих пор на Ремесленной улице стоит дом, половину которого мы занимали, а чуть ниже жили во флигелечке дед с бабкой.

   Мма моя – казачка из Варламово. Отец был старателем, во время войны работал в трудармии на автозаводе. Хорошо помню, как он приходил домой с работы, стуча брезентовыми ботинками на деревянной подошве.

   Уиться я любил всегда. С нетерпением ждал, когда кончится лето, и можно будет идти в школу. Мама – очень большой для меня авторитет – однажды сказала: «Саша, надо учиться, чтобы чего-то в жизни добиться».

   Эи слова запомнились, хотя родители не были грамотными. Мама проучилась в первом классе 3-4 месяца, папа же вообще никакого образования не получил. Дед самообразовывался, видимо, через религию. Но мое стремление учиться не поддерживал.

   Кгда мама решила (с подачи тогдашнего директора школы), что я после 7-го класса должен учиться дальше, дед пришел в ярость: «За него еще и платить надо? (Обучение, действительно, тогда платное было). Пусть идет в ФЗУ!»

   Н мама была с характером. Деда перемогли, я продолжил учебу.

    Директор школы уговаривал поступать в МГУ, но нас на иждивении у мамы было пятеро – дед с бабкой да мы с двумя сестрами. Я посчитал, что Москву нам не потянуть и отправился в Челябинск. Закончил ЧИМЭСХ с правом свободного выбора места работы. Полистал энциклопедию, остановился на Томске: в 80-ти километрах от города строили линию электропередач «Анжеро-Судженск – Турунтаево». Первое боевое крещение, первые острые углы я получил там. И все вроде складывалось нормально, но по семейным обстоятельствам пришлось вернуться в Миасс.

   Сиюня 1960-го по 84-й год работал на КБМ. Сначала – сугубо в технике, на разработке рулевых приводов.

   «Судьба висела на волоске...»

   – А потом – партийная карьера?

   – Я всегда был активным в общественной жизни, и это не осталось незамеченным – вы-брали в объединенный профсоюзный комитет. Потом Макеев сделал меня своим заместителем по кадрам, спустя четыре месяца стал секретарем парткома, а в 1984-м – первым секретарем горкома партии.

   Чрез четыре года – звонок от Николая Швырева, который тогда был первым секретарем обкома КПСС: «Срочно приезжай!»

   Пехал в Челябинск. Предложили занять должность заведующего орготделом. Честно скажу, не хотелось, но понял, что Швыреву нужна поддержка. А раз товарищ просит – надо помочь.

   Пявился в обкоме в перестроечное время как зав. орготделом, спустя какое-то время стал вторым секретарем. А закончилась моя партийная карьера в августе 91-го года, после событий ГКЧП.

   – Как их восприняли?

   – События эти пережил исключительно тяжело. Идеи ГКЧП я поддерживал, но вот личности не очень нравились. В частности, Янаеву сразу не доверял.

   19-го августа на машине поехал по области, встречался с разными людьми. Подтверждение верности моего отношения к событиям получил во многих территориях и в том числе в Озерске. И ученые, и рабочие говорили: «Наконец-то это произошло!»

   З столь активную позицию меня позже трижды приглашали в прокуратуру. Беседа внешне доброжелательная, но направленность вопросов – вполне определенная. Заканчивалось все, как правило, вопросом: «Так вы поддерживали ГКЧП?»

   – Я был полностью согласен с их идеями, – отвечаю.

   Н, а дальше закрыли аппарат областного комитета партии, около 50 горкомов и райкомов опечатали. Судьба каждого висела на волоске – кто, куда, как?.. Сам я не смог вернуться туда, куда хотел: «Знаете, – сказали мне, – мы вас любим, уважаем, но...»

   Д и сам я решил, что с этой властью у меня ничего не получится.

   Врнулся в Миасс, принял предложение Михаила Лозоватского и Юрия Новикова работать в тресте. Было это в 1992 году.

   – Получается, что вы в партийных органах карьеру не строили. Да и вопросы-то решались, в первую очередь, тогда производственные...

   – Согласен. Секретарь парткома занимался, в первую очередь, хозяйственными делами.

   Сздание ракетных комплексов – это исключительно большая кооперация. И управлять ею только административными методами сложновато. Поэтому в свое время Макеев сделал хороший ход: создал Совет Главных конструкторов, который периодически собирался по каждому комплексу, рассматривал состояние дел, обозначал проблемы и здесь же, не сходя с места, принимал решение, что и как поправить. Был создан и Совет секретарей партийных комитетов крупных предприятий, на каждом из которых тоже существовали свои советы. То есть мы по партийной линии «продавливали» всю структуру, постоянно, каждо-дневно отслеживая ход дел.

   Тмп создания ракетных комплексов был высок. Практически каждые два-три года сдавался на вооружение новый комплекс. В мировой практике не было ничего подобного. Из этого делайте вывод, в каком темпе приходилось работать и парткому.

   «Ах ты, саботажник!..»

   – В бытность первым секретарем, какие городские вопросы приходилось решать?

   – Было много проблем с троллейбусным хозяйством: обеспечение трубами для опор, кабелями, подвижным составом. Это сейчас – купили одну машину в Башкирии и полгода об этом говорим. А тогда запустили сразу 80 машин!.. А ведь заводов в Союзе было – раз-два и обчелся. Мне довелось буквально на дороге ловить министра черной металлургии, чтобы договориться о трубах. Помню, он сказал: «Трубы дам, но вы за это дайте нам сверхплановые автомобили».

   А что такое – отдать сверхплановые автомобили? Это значит, надо встретиться с директором, с парткомом... Решили эту задачу.

   Вто время на автозаводе строился главный корпус. Его площади – 12 гектаров – были равны площадям, созданным за все время существования завода. Причем, это была не просто стройка, а еще и ультрасовременная начинка – по окраске кабин с помощью роботов, по сборке снегоболотоходов... Именно на этом корпусе строители отрабатывали новые технологии, а новизна заключалась вот в чем: если раньше все инженерные сооружения монтировались после того, как поставлена кровля, то здесь все делалось на земле.

   ...Каждодневной задачей было строительство жилья, школ, детсадов. Сейчас в области ставится задача строить на каждого жителя не 0,3 квадратных метра, а 0,5. Но, к сожалению, и эта программа выполняется тяжело. А когда-то министр общего машиностроения говорил в КБ: «Ребята, вы всего по 0,8 строите, а надо – по одному. На Алтае, в Бийске, уже перешагнули за 1,2 квадратных метра».

   – То есть, говоря современным языком, любой бизнес-проект курировал первый секретарь горкома партии...

   – Сколько раз приходилось проводить оперативки на строительстве главного корпуса, причем, не столько с целью «снять стружку», сколько придать значимость событию. Раз первый секретарь проявляет интерес, то и отношение к делу меняется. Что такое главный корпус? Увеличить количество автомобилей – не главное. Главное – повысить уровень благосостояния людей.

   – Руководители и в то время располагали большими ресурсами и большими возможностями, так что партком, вероятно, был своего рода тормозом – чтобы руководство не «зарывалось»...

   – Это невозможно было сделать. Даже если первому секретарю не удавалось решить вопрос с директором завода, то вмешивались вышестоящие органы и приводили все в соответствие. К чести наших директоров – Макеева, Рязанова, Трубеева, Бусса, Седова, взаимопонимание всегда было на очень высоком уровне.

   – В свое время вы, будучи первым секретарем горкома, неожиданно для всех дали интервью, где откровенно рассказывали буквально обо всем – о жизни, о себе... И это в те годы, когда руководители такого ранга говорили только тезисами ЦК КПСС...

   – Я и сейчас верю, что демократия тогда существовала в подлинном, стопроцентном виде. Человек был защищен, а это – самое главное. Зачем мне свобода выхода на площадь, если я во всем остальном стеснен?.. Будучи глубоко уверенным, что демократия есть, никогда не боялся, что меня кто-то одернет. Вспоминаю эпизод: Швырев и Ведерников, первый секретарь обкома, проводили селекторное совещание, в котором участвовали порядка трех тысяч человек со всей области. Я отказался отправить на село автомобили с конвейера – ведь они все шли по заказу – военным, в Сибирь... «Ах ты, саботажник!..» Но ничем плохим для меня это не кончилось. Поняли, из каких соображений так поступил.

   «Я Россию уже не вижу...»

   – Перед мартовскими выборами в городское Собрание разговоры ходили самые разные: пойдет Борисов в депутаты, не пойдет… Чем было обусловлено ваше решение не участвовать в выборах?

   – Факторов очень много – возраст, уровень готовности... Мы, люди того времени, привыкли оценивать себя адекватно. На этот счет мне нравятся уставные положения у военных: получил приказ – выйди, уясни задачу. Уяснил задачу – проведи рекогносцировку и только после этого отдавай свой приказ. Если от этой схемы отойти – ничего не выйдет. Я всегда работал в системе, когда окружающие люди понятны, знакомы, способности их известны. Здесь же представил, что придет неизвестная мне команда, и не мог сориентироваться.

   – К тому же вы, вероятно, считали: если придете во власть, то надо брать ответственность на себя...

   – Не хочу никого критиковать. Слава Богу, что живем без катаклизмов. Люди работают, но... Времени прошло много, и народ в городе до сих пор не знает, сумела команда оценить ситуацию или нет. Если оценила, то должна уже обозначить основные приоритеты и проблематику, «напрячь» людей. Ведь без людей, как и в прежние времена, ничего сделать не удастся.

   Сйчас все больше разговоров о самоуправлении. А как это будет на практике? Пришел и говоришь: «Ну, ребята, давайте самоуправляйтесь!» Так, что ли? Нет, для этого надо организоваться, обучиться, поверить в идею. К сожалению, этого не происходит. В старые добрые времена существовал могучий институт партийно-хозяйственных активов: раз в месяц, а то и чаще, люди «начинялись» идеями, проблематикой. А раз я вникаю в это, то не могу уже стоять в стороне от общего дела. И сегодня хоть мы идем в капиталистическом направлении, но с народом надо советоваться непрерывно.

   – КПРФ, РКРП... Поддерживаете контакты с этими партиями?

   – Практически нет. Согласен с оценками, которые делает КПРФ, но мне представляется, что она немного переоценивает свою роль: думает, что ее влияние в массах растет, но на самом деле это вовсе не так. Не нашла она хорошего выхода на людей. Парадокс в том, что большинство критически относится к нынешней ситуации, но как только заходит речь о том, чтобы что-то поменять – нет!

   – Что ждет нашу страну?

   – О стране можно говорить по-разному. Народ мрет. Когда-то рождаемость в Миассе достигала 17,2 человека на тысячу населения, а умирало всего 8,1 человека. А что сейчас? И параллельный процесс – ухудшение здоровья, наркомания, падение общей культуры нации. Я Россию уже не вижу.

   – Нужно гражданское общество. Это декларируется везде, но ведь на самом-то деле строительство гражданского общества не идет...

   – Сейчас оппозиция такой богатый материал по состоянию дел дает – только собери его, да собери тех, кто видит, что Россия идет к катастрофе. Уверен: можно что-то изменить к лучшему, если действительно делать, а не рисоваться перед экранами телевизоров.

   – Как считаете, партии России нужны?

   – То, что происходит, – абсурд. Десятки партий рвут на себе тельняшки, что-то пытаются доказать. Но, как правило, многие из них – лишь инструмент в чужих руках для достижения определенных целей. Я не говорю, что двухпартийная система США – благо, но для обывателя это лучше.

   Фто В. СУРОДИНА.

   Александр Петрович Борисов, уроженец Миасса. Родился в 1936 году. В 1959 году закончил ЧИМЭСХ (Челябинский институт механизации и электрификации сельского хозяйства). Работал в КБМ. Был первым секретарем горкома КПСС, вторым секретарем обкома партии. С 1992 года по настоящее время работает в тресте «Уралавтострой»: прошел путь от начальника соцотдела, заместителя по коммерции до начальника имущественного комплекса и председателя Совета директоров.

   Вноябре 2005 года решением городского Собрания депутатов А. Борисову присвоено звание почетного гражданина г. Миасса.