Хотя имя прокурора города Дмитрия Хиноверова довольно часто появляется на страницах «Глагола» – как говорится, должность обязывает, главным «действующим лицом» обстоятельных публикаций он становится значительно реже. Пару лет назад прокурор был гостем редакции, после чего читатели узнали о его взглядах на многие процессы, происходящие в нашем обществе.

   Были подобные вопросы и в ходе прошедшей «прямой линии». Но все же диалог с читателями начался со звонков, где речь шла вовсе не о «глобальных» проблемах…

   – Дмитрий Геннадьевич, я – реабилитированная. Имею ли право на получение компенсации?

   – Какой компенсации?

   – На имущество.

   – Документ о реабилитации имеется?

   – Все есть: и справка о реабилитации, и удостоверение.

   – Где проживали?

   – В Оренбургской области, село Ивановка. Всем пострадавшим давали единовременное пособие, а меня обманули. Сказали, что выдали только нескольким человекам, а другим – нет. Потом узнала, что выдали всем, кто обратился.

   – Подходите в прокуратуру, разберемся, почему вам не выплатили это пособие. Не совсем понятно, какая компенсация – то ли за имущество, то ли та, которую все получили, а ей почему-то не дали. Скорее всего, – последняя. Люди запутались в этих выплатах, не могут понять, что кому и сколько положено! Считаю так: сделали бы всем нормальную пенсию – тысяч пять-шесть – и все. Я – сторонник увеличения пенсионных выплат. Это самая главная проблема сегодня.

   – Здравствуйте, Дмитрий Геннадьевич. Я на ваше имя писала заявление по поводу оплаты за коммунальные услуги.

   – Когда вы писали?

   – Месяца два назад. Результата никакого. Хочу спросить, будет компенсация или нет?

   – Уточним: вы писали заявление по перерасчету?

   – По перерасчету за жилье.

   – Здесь все зависит от того, можем ли мы в ваших интересах предъявить исковое заявление в суд. Если вы относитесь к категории слабозащищенных граждан, проведем проверку и обратимся в суд. На сегодняшний день предъявлено более 20 исков. Если мы не можем в ваших интересах предъявить иск, то обязательно дадим разъяснения, что и как вам надо делать. Вы сможете сами обратиться в суд с таким заявлением.

   – Я и обратилась, написала на ваше имя.

   – Мы не суд, а прокуратура, сами такие решения не принимаем, не можем заставить произвести перерасчет. Обращаемся в суд с заявлением – вашим или кого-либо другого. Но суд всегда спрашивает обоснование обращения. Мы не можем, как раньше, обращаться в интересах всех людей. За людей, которые больны и не могут защищать свои права (ветераны и участники войны, инвалиды 1-2 группы), мы обращаемся в суд.

   – Вы считаете, что мое право не нарушено?

   – Считаю, что ваше право нарушено, поэтому рекомендую обратиться в суд с исковым заявлением и выиграть этот спор.

   – Спасибо.

   – Это главный прокурор? Вам звонит Анатолий Иванович, пенсионер. У нас беда. Мы строили дом в течение десяти лет, сейчас он обрушился и, по нашему мнению, не подлежит восстановлению. Дело в том, что там образовалась трещина, решили продать дом, но прежде эту трещину убрать. Наняли бригаду по земляным работам, а 17-го июня этого года в результате их непрофессиональной деятельности дом обрушился.

   – Частный дом?

   – Да, это частный дом. Человек, который руководил работами, затаился и не отвечает ни по городскому, ни по мобильному телефону. Руководители этой «организации» приезжали до и во время работ. Давали свои указания по укреплению фундамента. Как вы можете помочь нам в этой ситуации?

   – Анатолий Иванович, вы заключили какой-нибудь договор с ними?

   – Нет, не заключили.

   – Вы понимали, что это подпольная организация, когда начинали с ними работать?

   – Догадывались.

   – А какие-то суммы проплатили?

   – Нет. Единственное – обозначили цену 600 рублей за кубометр.

   – После того, как все произошло, вы приглашали строительную комиссию?

   – Никого не приглашали. Дом как был, так и стоит.

   – На мое имя напишите заявление, проведем проверку и если сможем, то поможем. Договорились? Ситуация тяжелая, поскольку никаких договорных отношений между вами фактиче-ски не было. Вот это наша беда. Ищем, где дешевле, а получается – как всегда. Люди не всегда знают, что надо подписывать договор. Менталитет российский сказывается, не хотим платить налоги. Потому и обжигаемся.

    – Хорошо, понял вас.

   – Уменьшилось ли количество фирм, которые работают в теневой экономике?

   – Можно сказать, таких предприятий не осталось вообще. Есть шабашники из ближнего зарубежья – армяне, таджики, узбеки очень активно работают. Они берут ценой, которая на порядок ниже.

   – Наблюдается склонность к легальному бизнесу?

   – Конечно. Теневого меньше стало, но все равно предприятия уходят от уплаты налогов. Они и фонд заработной платы минимальным делают, занижают зарплату работникам. В свое время Григориади занимался такими предприятиями, эта работа остается актуальной и сегодня. Люди не понимают, что идут отчисления в страховой фонд с той суммы, которая выплачивается официально. Они вспоминают об этом, когда на пенсию выходят. Вот ситуация...

   – Здравствуйте, почему сиротам не предоставляется жилье?

   – Сегодня поступило заявление по такому же вопросу, человек пишет, что был в очереди вторым, а в администрации ему сказали: «Внеочередное предоставление ликвидировано, ты сегодня у нас 256-й». Нам предстоит разобраться – почему сегодня сложилась такая ситуация с представлением жилья городом.

   – В положении о сиротах написано, что общежитие считается временным жильем. Я живу в общежитии уже пять лет, закончил училище, техникум. Жилья так и нет, только койко-место.

   – Вопрос этот очень серьезный. Сейчас, вы знаете, новый жилищный кодекс изменил немножко правила игры. Сами понимаете, жилья в городе нет. Есть рынок вторичного жилья, только там можно найти что-то для предоставления. Проблема имеет еще и определенную объективную причину.

   – Там же в «Положении...» написано, что если город не может выделить жилье, то предоставляется безвозмездная ссуда на приобретение жилья.

   – Кто предоставляет ссуду?

   – Администрация.

   – Для того, чтобы эти ссуды выделять, в бюджете города должны быть предусмотрены деньги.

   – В других городах дают – в Челябинске, в Екатеринбурге.

   – В разных муниципальных образованиях ситуация, конечно же, разная. Обратитесь в прокуратуру, займемся проверкой со следующей недели. И вашу ситуацию тоже посмотрим.

   – Спасибо большое.

   – В свое время вы часто опротестовывали решения – и при прошлой, и при позапрошлой администрации. Месяц прошел после новых выборов. Протестов пока нет?

   – Нет, еще не успели нарушить.

   – С новым главой в контакт вошли?

   – Да, конечно. Встречаемся и с главой города, и с главой администрации. Я задал вопрос главе: «Как мы пойдем в зиму? Насколько город будет готов к этому?» Это очень серьезно, поскольку будет показателем деятельности городской власти. Зиму переживем нормально – значит, власть работает. Недавно обсуждали вопрос приведения Устава в соответствие с Законом.

   – А где противоречия в Уставе?

   – Противоречий нет. Просто этим занимается вся Россия. Мы до 1-го августа должны представить в областную прокуратуру заключение о соответствии Устава действующему законодательству. Но сегодня не по чему давать заключение – тормозит наш город, потеряли время на выборах главы. Другие муниципальные образования глав выбрали и стали заниматься следующими вопросами.

   – Миасс, по сути дела, был первой ласточкой в череде антикоррупционных дел в области, а сейчас процесс вовсю продолжается. Это общая тенденция, приход нового прокурора или чиновники совсем уж обнаглели?

   – Мне кажется, здесь все вместе. Во-первых, новый областной прокурор Александр Войтович предъявляет жесткие требования и к подчиненным, и к окружающим, требует полного исполнения законов. Во-вторых, есть реализация определенной информации. Не секрет, что ряд чиновников и ранее привлекались. Может, не в таких количествах, но это было. Ряд уголовных дел начинался еще при прежнем прокуроре, сейчас они уходят в суд. И третий момент – элемент наглости, наверное, тоже существует.

   – Какие-то итоги подводятся в области по работе прокуратур?

   – Каждый год подводятся. По всему спектру нашей работы: это и следствие в прокуратуре, и надзор за милицией, участие прокуроров в рассмотрении уголовных и гражданских дел, рассмотрение писем и обращений граждан, исполнение уголовных наказаний, надзор за исполнением законов в социальной сфере, в экономике, охране природы, о несовершеннолетних. По всем этим показателям каждой прокуратуре выставляются баллы.

   – И как мы выглядим на общем фоне?

   – Из 60 с лишним прокуратур мы стабильно пятые-шестые.

   – Дмитрий Геннадьевич, хотелось узнать, какое у вас отношение к суду присяжных?

   – Отрицательное. Как и три года тому назад. Я исхожу из одного: нельзя лечить больного с помощью бабушек с улицы – «ну что, будем резать или таблетками лечить?» Считаю, что судить должен только профессиональный судья – это мое глубочайшее убеждение, как бы ни говорили, что судья зависим. Да ни от кого он не зависим! Что касается присяжных… Вот ситуация: вывозят трех человек за город, вручают одному пистолет и говорят: «Убей их и сам жить будешь». Он убивает. Присяжные его оправдали. Но ведь он убил людей, почему его оправдали? Он не виноват? Нет, виноват. Дикая ситуация, и подобных ей в России много.

   – Выходит, присяжные только эмоциями руководствуются?

   – Абсолютно! Не личности исследуются, а событие. Нельзя рассказывать о человеке – плохой он или хороший, характеристики не оглашаются. Событие – и все. На мой взгляд, нельзя отдавать судьбу человека на суд непрофессионалов... Может быть, это тот период, который мы должны переболеть.

   – Мне пришло извещение об изменении тарифов. Куда обратиться?

   – Что за документ вы получили?

   – Документ о перечислении по квартире...

   – То есть судебное решение? Оно вступило в законную силу?

   – Я еще не обращался, поэтому и спрашиваю – куда, в какое время и к кому.

   – Давайте разберемся. Вы обращались в прокуратуру?

   – Нет.

   – Если считаете, что необходимо сделать перерасчет, то можете обратиться либо в суд с исковым заявлением о перерасчете и суд обяжет произвести перерасчет, либо в прокуратуру.

   – Почему я обязан это сделать?

   – Вы не обязаны. Вы можете это сделать в своих интересах.

   – Скажите, уровень преступности не меняется?

   – Квартирные кражи, грабежи, разбои. А вот убивают гораздо меньше. Было 26 случаев убийства за полгода – стало 13.

   – С чем это связано?

   – Откровенно говорю, точно не знаю. Криминологи говорят: чем больше мы применяем профилактических статей, тем меньше тяжких преступлений. Активнее стали привлекать к ответственности за побои, бытовые драки. То есть как бы профилактируем тяжкие преступления.

   – Бомжи одолели. Скажите, прокуратура ими занимается?

   – Сегодня нет. В 1993 году вышел знаменитый ельцинский указ о борьбе с бродяжничеством и попрошайничеством. Тогда нам позволяли задерживать бомжей на десять суток. Помещали в изолятор временного содержания, где их проверяли врачи, мыли, кормили. Кому-то даже выдавали документы. И в городе был порядок. Человек по 300-400 пропускали через ИВС. Они и сами приходили перед новогодними праздниками, в сильные морозы. А когда указ отменили долго не могли понять: что случилось?

   – Кто ими теперь занимается?

   – Никто.

   – А как работаете с беспризорными?

   – Их отлавливают, ищут родителей, пытаются отправить в спецучреждение. Но картина очень плохая. Кто им поможет, если родители вроде бы и есть, а вроде бы и нет? Беспризорники при живых родителях.

   – Их становится больше?

   – Нет, больше не становится, но и меньше тоже. Ряды пополняются регулярно. Одни подрастают, начинают воровать, их судят, отправляют в места заключения, новые приходят на смену.

   – Как можно бороться с этим явлением более результативно?

   – Считаю так: чтобы бороться с этим злом, надо бороться с бедностью. Меньше бедных – меньше бродяжек.

   – Это Дмитрий Геннадьевич? Вопрос от имени жильцов второго подъезда дома по улице Добролюбова. У нас к дому пристроен мебельный магазин. И со стороны подъездов дочерней фирмой организовано предприятие по производству мебели. Постоянно подвозятся материалы, вывозится продукция. Ничего не оборудовано.

   – Уточните, где производство находится?

   – В подвале мебельного магазина. Но вход и въезд машин со стороны жилых подъездов.

   – Выясняли, кто согласовал маршрут движения транспорта?

   – Пытались. Хозяйка магазина ругалась и говорила, что «если вам не нравится, то мы сделаем так, что наши машины будут ездить по вашей пешеходной дорожке». Они фактиче-ски и так ездят по ней.

   – То есть подъездные пути не оборудованы?

   – Не оборудованы. Страшно за детей, которые выходят из подъездов.

   – В контролирующие органы обращались?

   – Написали письмо в прокуратуру, но еще не принесли вам.

   – Принесите заявление, будем смотреть, что можно сделать. Это только один из путей решения вопроса. Вы можете обратиться в ГИБДД, в администрацию.

   – Дмитрий Геннадьевич, идя на «прямую линию», каких вопросов ждали?

   – Когда был на телевидении, там активно спрашивали про зарплату. По ее выплате сегодня очень остро вопрос стоит. И президент об этом говорил, и генеральный прокурор, и Войтович, и Золотов. Была задача к 1 июля «в ноль» уйти по зарплате. Не получилось. По городу задолженность сегодня – 600 тысяч. Но работа идет очень серьезная. Вот директора одного из предприятий-задолжников именно за это дисквалифицировали. Мера серьезная и действенная. Руководители еще двух предприятий сумели погасить долги. По сравнению с прошлым годом, когда задолженность составляла 20 миллионов, положение значительно улучшилось. Подчеркну: это не разовая акция, а система работы.

   Жал вопросов по выборам. Но, видимо, люди успокоились: есть глава города, есть глава администрации... Или перегорели. Вопросы по коммунальным перерасчетам я услышал и ответил на них. Ждал по пенсиям вопросы, по страховым взносам в пенсионный фонд, потому что жалоб у нас очень много было.