так в разговоре с нашим корреспондентом назвал себя гость Миасса, заслуженный работник культуры, «человек года» города Челябинска Кабир Ямилов.

    А это и в самом деле так. Только по-настоящему неугомонный сумеет успешно совмещать в своей жизни столько видов творче-ской деятельности. Посчитайте сами: музыкант-профессионал, руководитель и дирижер старейшего на Урале коллектива – оркестра русских народных инструментов, ровесника великой Победы; создатель детского фольклорного ансамбля «Уральский сувенир»; педагог, автор рассчитанной на девять лет музыкально-образовательной программы, цель которой – приобщение детей к народному творчеству; коллекционер, обладатель уникального собрания музыкальных инструментов и предметов крестьянского быта... Часть его коллекции как раз сейчас экспонируется в краеведческом музее, поэтому не случайно, что разговор начался именно с этого.

   – Кабир Александрович, как создавалась ваша коллекция?

   – Я начал с художественных открыток, их у меня около полутора тысяч. Прихожу домой после репетиции часов в десять, сажусь и начинаю их рассматривать – французская школа, фламандская, голландская... И пусть печать не самого высокого качества (открытки еще советского времени), но удовольствие – непередаваемое! Собираю также монеты, книги...

   – А музыкальные инструменты?

   – Это отдельная история. Я – музыкант-народник и меня, как многих моих коллег, волнует вопрос, почему дети не хотят учиться играть на балалайке и домре. Как их заинтересовать? Чем привлечь? И начал я создавать ансамбль ложкарей. Потихоньку добавлял другие инструменты: косу, пилу, рубель. Потом стали осваивать жалейки, рожки, свирели, бересту. Вообще, занимаюсь с детьми по своей авторской программе, там три направления: игра на ложках, пение народных песен (обрядовых, культовых) и обучение игре на домрах и балалайках. Частенько выезжаем на гастроли, и во время этих поездок люди дарят мне инструменты. Так начала складываться моя музыкальная коллекция.

   – В ней есть и предметы домашней утвари...

   – С 95-го года езжу по деревням, разговариваю с бабушками, рассказываю про наш музей. И многие из них дарят (или продают) мне старинные вещи: домотканые полотенца, передники, народные костюмы, скатерти. Нашим детям, говорят, это уже не надо, они полотенцем пол моют. Считаю, это народная трагедия. Поэтому стараюсь хоть что-нибудь сохранить для потомков.

   Вмоей коллекции около двухсот полотенец со всех концов России, начиная от ножных и кончая свадебно-обрядовыми. Более 80-ти передников, и все они разные. Я всегда поражаюсь, как мастерицы, не зная законов композиции, вышивают такие чудесные вещи. Из предметов быта – большое собрание утюгов, ступок, медных кумганов... Все это собрано мной, и я этим живу.

   – Как-то эти предметы используете в работе с детьми?

   – Обязательно. В ходе экскурсии по музею показываем обряды разных народов. Вы, например, знаете, как правильно дать ребенку имя? А это, оказывается, целый обряд и мы его демонстрируем. Даем попробовать национальные блюда и рассказываем, в каких случаях их готовили, как, для чего... А почему узбеки рано утром открывают двери, знаете? Чтобы богатство в дом шло. А почему они наводят порядок до того, как хозяин уйдет на работу? Потому что если подмести после того, как он выйдет из дома, хозяин может не вернуться по своему следу .

   – Подобные верования существуют и у русских...

   – Вот мы и записываем обычаи разных народов, сравниваем их с нашими.

   – Как дети относятся к занятиям народной музыкой, нравится им?

   – Я обучаю их профессиональной игре, профессиональному пению. Есть дети, которые занимаются с большим удовольствием. Бывает, над ребятами смеются – балалаешники, мол. И что поражает, смеются даже учителя! То есть в школах – полное непонимание. Конечно, легче взять гитару и побренчать. Сейчас даже школьники старших классов не знают русских народных инструментов, на мой вопрос называют гитару, реже – балалайку и очень редко – гусли.

   Знимаемся с детьми прямо в музее, в окружении экспонатов, иногда пользуемся ими. Ведь детей надо постоянно подбадривать, заинтересовывать. Программа занятий очень насыщенная: попоем, возьмем ложки, поиграем, а уж после беремся за домры, балалайки... Смена деятельности помогает детям не переутомиться, занятие длится два часа. Подумайте, легко ли сегодняшнего ребенка заставить заниматься на инструменте в течение двух часов?

   – Есть у вас какие-то свои педагогические принципы?

   – Да, есть: уважение друг к другу, взаимопонимание. Но самое основное – воспитание трудолюбия, потому что гений – это один процент таланта и 99 процентов трудолюбия. А вот любви к труду у современных детей нет. Раньше в крестьянских семьях это воспитывалось с малолетства – дом, хозяйство, скотина... Городские дети работать не приучены. Как ни странно, очень сложно научить их трудиться.

   – Как у вас на все хватает времени и сил?

   – Человек должен быть чем-то увлечен, чтобы потом, в пенсионном возрасте, не сидеть у подъезда, поплевывая семечки. Когда ты увлечен по-настоящему, времени хватает. А сила... Она у всех есть, как и талант. Нужно только вовремя нужную струнку в человеке затронуть. Есть такое слово – самосовершенствование. Хорошее слово. У меня позиция простая: должно быть непрекращающееся стремление к совершенству. Осилил одно – отправляйся вперед, к новым вершинам!

   Псле окончания музыкального училища полтора года в музыкальной школе работал. Дали мне самых ленивых учеников, от которых отказались все остальные учителя. И я, самый молодой в школе, решил не просто заниматься, а поставить эксперимент – как и что надо сделать, чтобы ученик заиграл?

   – Получилось?

   – Получилось.

   – А как дальше складывалась ваша судьба?

   – Отслужил в армии, закончил академию культуры, и по конкурсу взяли в оркестр народных инструментов. Он к тому времени два года как перестал существовать. Собрал старых музыкантов и начал все заново.

   – Наверное, бываете за границей? Иначе откуда в коллекции столько инструментов из других стран...

   – Нет, я как-то не очень туда и стремлюсь. А инструменты мне привозят друзья.

   – Сколько же у вас инструментов в коллекции?

   – В фонде музея две с половиной тысячи экспонатов, а инструменты, честно говоря, не подсчитывал. Да и не главное это для меня...

   – А что – главное? Музей, коллекционирование, оркестр, работа с детским ансамблем?

   – Главное – поделиться с людьми красотой удивительного мира музыкальных инструментов, красотой непревзойденного искусства наших мастериц-кудесниц... Красота в мире действительно определяет все – и настроение, и успех. А когда есть настроение, появятся и деньги, и все будет хорошо в семье, и дети болеть не будут...