Честно говоря, условия, в которые попал пришедший на «прямую линию» начальник Миасского межрайонного отдела Управления федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков по Челябинской области Дмитрий Солодюк, были почти экстремальными. Судите сами: в редакции отключили свет, кофе гостю предложить мы не смогли, единственная свечка моментально сгорела, а самое главное – не работали телефоны (у нас – мини-АТС), которые должны были принести вопросы граждан, неравнодушных к проблеме борьбы с наркоманией и наркобизнесом. Но разговор все-таки состоялся…

   Это – разновидность терроризма

   – Дмитрий Михайлович, ваш отдел существует больше года. Чего добились за этот период?

   – Мы на первом месте в области «по успеваемости».

   – «Пятерочники», значит? По каким показателям вы лучшие?

   – Практически по всем направлениям, ради которых и был создан наркоконтроль. Есть у нас рейтингуемые показатели, отражающие борьбу с групповой и организованной преступностью в сфере незаконного оборота наркотиков.

   – Сколько изъято вашим отделом в этом году?

   – Наркотиков – около 22 килограммов, денежных средств – около полумиллиона. За десять месяцев.

   – Действительно ли Миасс считается самым «активным» в области городом по масштабам наркоторговли?

   – В области – один из активных, наряду с Магнитогорском, Челябинском. А в горнозаводской зоне – да. К нам едут мелкооптовые сбытчики из Сатки, Трехгорного, Златоуста и даже из Учалов.

   – Как строится ваша работа по борьбе с наркотиками? Вы вы-ставляете кордоны, всех подряд обыскиваете... или как?

   – Есть, конечно, профилактические операции, они, как правило, межведомственные. А вообще-то это обыкновенная оперативная работа, строящаяся на получении информации.

   – Откуда получаете информацию?

   – Ни для кого не секрет, что существует агентурный аппарат. Вы книжки читаете, фильмы смотрите?.. Вот и у нас также. Другой вопрос, что за хорошую работу надо хорошо платить. Какой резон человеку рисковать жизнью, сотрудничая с нами за вознаграждение в 300 рублей? Поэтому мы готовы достойно вознаградить по-настоящему умную информацию. У нас есть возможности для этого.

   – Какую роль играет в вашей работе население?

   – Не ту, какую хотелось бы. Активности бы побольше.

   – Чем объясняете малую активность? Люди боятся, что их вычислят и отомстят?

   – Думаю, это не только к наркотикам относится. Даже если по соседству самогон продают и туда тянутся вереницы алкашей, народ все равно будет молчать. Он лучше по закоулкам будет шептаться, что вот, мол, баба Маня какая плохая, покоя от нее нет, днем и ночью продает самогон... Так сложилось у нас в обществе, что ябедничать нехорошо, некрасиво. Но люди должны понять, что в данном случае понятие «ябедничать» неприемлемо. Только сообща мы сможем противостоять беде, которая возможно завтра коснется каждого из вас, которая войдет в жизнь ваших детей, втянутых в употребление наркотиков. Это на самом деле страшно. За десять месяцев этого года было 24 звонка. По четырем из них после проверки были возбуждены уголовные дела. По шести–семи проводятся оперативно-розыскные мероприятия. Остальные не подтвердились.

   – Какие наркотики «в ходу» в Миассе?

   – «Синтетики» у нас нет, ни разу не изымали. Это «привилегия» крупных городов, где есть клубы, в которых и спрос есть на них, и предложение. А у нас – героин, марихуана... Появился героин с вирусом СПИДа. По сути дела, это разновидность терроризма. Биологическое оружие. То есть на самом деле все гораздо серьезнее, чем нам кажется.

   – Как попадают в город наркотики?

   – Везут из Самары, из Тюмени, даже из Челябинска. А бывает наоборот – везут в Челябинск. Что поделаешь, ценовая политика! Кстати, в последнее время растут цены на героин. С чем связано? Может быть, отчасти – с нашей работой. Труднее доставлять стало, приходится быть осмотрительней – вот и повышают цены. И в ближайшем будущем прогнозируется дальнейший рост – до тысячи за грамм героина. Представляете, какие деньги нужны наркоману, который находится «на системе» (то есть постоянно употребляет). В результате наркоманы вынуждены совершать тяжкие общеуголовные преступления – убийства, кражи, грабежи.

   – Сколько группировок действует в Миассе?

   – В данном случае правильнее было бы говорить о цыганских семьях, профессионально занимающихся наркобизнесом. Их в городе порядка шести–семи. Часто нас спрашивают: «Почему бездействуете, раз знаете, где и кто продает...» А у меня в таких случаях сразу возникает встречный вопрос: «Если ВЫ знаете то, что знаем мы, то и ВЫ должны знать это. Наберите телефон 6-46-63, скажите нам». Что такое 24 звонка за 10 месяцев? Капля в море! Раз звонков нет, значит, всех все устраивает, все нормально? Значит, можно продавать наркотики в магазинах, раздавать в школах?..

   – Как вы работаете в случаях, когда точно знаете, с какой целью стоит машина у дома, где, по вашим данным, осуществляется сбыт? Можете сразу приехать и арестовать?

   – Нет, конечно. У нас неприкосновенность жилища, конституционные права граждан...

   – Но ведь творится преступление!

   – А это, извините, надо сначала доказать, представить в суд какие-то материалы, получить санкцию суда на обыск.

   – То есть вам надо схватить преступников за руку при свидетелях?

   – Образно говоря, да.

   – Хранение и сбыт наркотиков – одинаковые по тяжести преступления?

   – После выхода закона о разрешенных разовых дозах законодатель выделил хранение в отдельную статью. Конечно, за хранение сроки наказания меньше, чем за сбыт.

   А если разрешить?

   – Существует мнение, что, может быть, лучше было бы разрешить продажу наркотиков. Тогда – по принципу, что «сладок лишь запретный плод» – интерес к ним со временем уменьшится...

   – Есть страны, которые пошли по пути легализации наркотиков. Голландия, например. Лучше там не стало. От свободной продажи наркотиков число наркоманов не уменьшилось. И если при этом учесть, что Голландия – страна с западным менталитетом, то представьте, что будет с нами... Да мы погрязнем в этой проблеме, не сумеем ее решить. На семинаре в Омске специалисты из аналогичной американской службы делились опытом работы. Так вот, при том подходе, который там существует – полное обеспечение транспортом, техникой, профессиональные агенты, высокий уровень финансирования (более 70 процентов средств, изымаемых из незаконного оборота, идут на развитие службы) – они ликвидируют всего порядка десяти процентов всех наркотиков в стране. Мы, кстати, столько же – при том, что уступаем им в количестве оперативных работников, транспорта, а самое главное – в финансировании. Так что с нашей стороны – это подвиг. Может, слово громкое, но, наверное, так оно и есть.

   – Кстати, о финансировании...

   – Наш отдел – структура федеральная, соответственно городской бюджет нас финансировать не может. А что касается области (есть областная программа борьбы с наркобизнесом), то там эти вопросы решаются, обижаться на губернатора причин нет. На текущий год выделено три с половиной миллиона, на первый квартал следующего – еще два. Но все это целевые бюджетные средства, которые идут на строительство здания для размещения отдела.

   – Есть ли в опыте зарубежных коллег что-то такое, что вы хотели бы перенять, внедрить?

   – Мы в принципе этого сделать не сможем. Подход у нас другой. Если, например, в Америке знают, что в таком-то квартале осуществляется сбыт наркотиков, то устанавливают знак, запрещающий остановку автотранспорта. Как только остановилась машина, ее и сидящих в салоне людей уже имеют право досматривать как приехавших с целью покупки «наркоты».

   Лучше любых слов

   – Что делается вами по профилактике употребления наркотиков?

   – Это одно из основных направлений нашей деятельности. Тесно сотрудничаем с телекомпанией «Экран-ТВ». Сняли фильм, где героиня на вопрос корреспондента «Что бы могли посоветовать тем, кто только вступает на путь наркомании?», отвечает: «А я ничего говорить не буду» и просто показывает свои ноги – ноги наркомана с 15-летним стажем... Думаю, это действует лучше любых слов. Хотя часто люди думают так: «Это же с ним случилось, не со мной. Я только один раз попробую и больше не буду». Одного раза вполне достаточно. Но мы ничего не сделаем без помощи родителей, семьи. С ребенком-то общаться надо. Чтобы не получилось так: задержали парня, на венах – рубцы... Прибегает мама: «Как вы смеете? Мой сын никогда этого не сделает!» Спрашиваем: «Вы когда сына в майке видели?» – «Каждый день вижу», отвечает. Просим парня закатать рукав... Немая сцена. А дальше она говорит: «Целый день на работе – разве уследишь за ним?» Вот и все. Если есть доверие, внимание не на словах, а на деле, то от заинтересованного родительского взгляда ничего не укроется, никакая мелочь. Я так думаю.

   – Есть ли люди, которые сумели найти в себе силы порвать с наркозависимостью?

   – Очень мало. Я, по крайней мере, таких не знаю. К ним правильнее употребить термин «временно не употребляющие наркотики».

   – Какие операции проводились отделом в последнее время?

   – Только что закончили операцию «Мак» по борьбе с незаконными посевами и с дикорастущей коноплей, которая растет в черте города, причем – большими площадями. Урожай нынче большой был – за одну операцию уничтожили порядка 27 га посевов. Изъяли 33 тонны конопли и более трех килограммов маковой соломки. Возбудили уголовное дело по культивированию опийного мака.

   – Вам никогда не хотелось самому попробовать наркотики – чтобы знать, с чем, собственно, боритесь?

   – Мне? Нет, никогда. Я всегда считал, что водка с пельменями намного лучше (смеется).

   – Говорят, что ваши работники – бывшие наркоманы...

   – Глупости. Устроиться к нам на работу очень сложно – все кандидаты проходят через «полиграф»... Знаете, что это такое?.. Детектор лжи – прибор, показывающий, насколько ты кривишь душой. То есть попадание в отдел людей, употреблявших наркотики, изначально исключено. По тем или иным причинам отсеиваются до 90 процентов кандидатов.

   – Представьте, что вы обладаете неограниченными возможностями. Что предпримите, чтобы покончить с наркотиками раз и навсегда? Реально ли это?

   – Уточните – какими возможностями?

   – Транспорт, техника, подготовленные специалисты, финансы в неограниченном количестве...

   – Поскольку ситуация, когда денег много, нереальна, то и покончить с наркотиками тоже нереально. Хотя... Почему бы и нет? Если бы финансирование, о котором вы говорите, коснулось не только Миасса, но и всей страны... Можно было бы готовить работников совершенно иного уровня, соответственно выявлялись бы и преступления более крупные. Здесь дело даже не в деньгах, а в тех людях, которые в правительстве принимают такие законодательные акты, о которых мы уже упоминали сегодня. Если эти акты принимаются, значит, это выгодно. Соответственно деньги от наркобизнеса есть везде.

   – Вам нравится ваша работа?

   – А вам ваша – нравится? (смеется). Если бы не нравилась, не занимался бы ею. Единственное, от чего становится грустно – иногда кажется, что наша работа нужна только нам. И больше никому. Борьба с ветряными мельницами, иначе не скажешь.

   Фто В. СУРОДИНА.