Автору публикуемого сегодня материала Юрию Константиновичу Заболотнову посчастливилось своими глазами 40 лет назад видеть запуск ракеты, на которой впервые в мировой истории человек покинул пределы своей планеты. Он был не просто очевидцем, но и непосредственным участником событий.

   Юия Гагарина называли Колумбом космоса, первым гражданином Вселенной, сыном Земли.

   В1959 году я окончил Златоустовский машиностроительный техникум имени Аносова и вместе с дипломом получил повестку о призыве в ряды Советской Армии. Пройдя все положенные новобранцу этапы, я попал во впервые сформированный учебный взвод 32-й отдельной инженерно-испытательной части на второй площадке космодрома Байконур.

   Цлый год три десятка выпускников средней школы и техникумов из Челябинска, Саратова и Новокузнецка в перерывах между караулом, кухней, хозработой (все «дыры» начальство «затыкало» курсантами!) изучали основы ракетной техники. Шел период активного становления ракетных войск, и нашими учителями были такие же молодые лейтенанты, еще вчера бывшие моряками, летчиками, артиллеристами, но они уже знали свое дело, были активными участниками процесса освоения космоса.

   П новой воинской специальности мы, новоиспеченные младшие сержанты, были включены в боевые расчеты. Я попал оператором фотоблоков на приемную телеметрическую станцию «Трал», в самую «горячую» команду. Сотни датчиков и сигнализаторов, размещенных на ракете и на космическом аппарате, выдавали сигналы о работе систем и приборов. Сигналы по кабелям компоновались программно-коммутационным устройством в определенный формат и через радиопередатчик посылались на Землю.

   Вт тут приемная телеметрическая аппаратура дешифровала эти сигналы, передавала их на фотоблоки для регистрации, а наиболее важные параметры в виде «столбиков» отражала на мониторах. По ним визуально была видна картина работы систем ракеты и космического аппарата. Станции «Трал» были размещены на многих измерительных пунктах и на судах в океанах, по всей трассе полета космических объектов, но нашим двум, размещенным в монтажно-испытательном корпусе (МИК) особенно «повезло» – они работали почти непрерывно, принимая информацию на всех этапах подготовки составных частей ракетного комплекса, отдельных систем, всей сборки в целом и при подготовке, и при старте, и даже иногда с орбиты.

   Нроду, специалистов-офицеров, явно нехватало, и начальство, видя мою заинтересованность новой техникой, желание работать и разобраться в схемах, быстро «натаскало» меня по порядку работы и устранению неисправностей, заставило сдать экзамен и получить право на самостоятельную работу. В нашу комнату регулярно вваливалась толпа спорящих инженеров, чтобы своими глазами оперативно увидеть, как работает та или иная система. И, несмотря на все запреты и возражения, проникали к нам в самые ответственные моменты. Наши «Тралы» посещали и генералы, и главные конструкторы – всем не терпелось видеть ход испытаний. А во время пуска, по традиции, инженер Костя Симагин вел репортаж о ходе полета по громкой связи, так как сидящим в бункере и на КП специалистам и руководителям работ не терпелось знать о ходе полета скрывшейся в небе ракеты.

   Кначалу 1961 года уже были запущены на орбиту Земли космические аппараты «Восток» с собачками, с манекеном человека. Не все пуски были удачными, но было ясно, что дело идет к запуску в космос человека.

   Вуглу зала МИК был установлен макет корабля «Восток», появилась группа невысоких крепких ребят, которых опекали два прославленных героя-летчика – генерал Н. Каманин и полковник М. Галлай, а Сергей Павлович Королев, и без того частый гость, вообще, казалось, не уезжал с полигона. Рядом с ним мы часто видели красивого седовласого М. В. Келдыша – президента Академии Наук, зачастили генералы и маршалы, наш министр С. А. Афанасьев.

   М, солдаты и офицеры, быстро «разобрались» с ребятами-крепышами, с первыми космонавтами. Наиболее яркими фигурами были улыбчивый и доброжелательный «свой парень» Гагарин, сосредоточенный, погруженный в раздумья Титов, добродушный Леонов, веселый «анекдотчик» Попович...

   В дворе МИКа стояла большая ротонда-курилка, и с припеканием весеннего солнышка в ней собирался «общественный клуб». Смех, шутки, споры, но главное – свежие новости. Здесь знали все. Именно здесь мне показали всех будущих героев-космонавтов, здесь назвали дату пуска – 10 апреля, здесь обсуждались шансы американцев опередить нас и наши шансы на успех. Мы любили свою курилку — приятно было после нескольких часов работы в затемненном помещении выйти на яркое, теплое весеннее солнышко, «за-смолить» папироску, посмеяться со всеми по поводу, например, беляшей. Их принесла в бачке буфетчица и усиленно расхваливала, продавая. «Не настоящие твои беляши, это пироги, а не беляши! — спорил с ней Гагарин. — Настоящий беляш татарский должен быть шестигранным, как гайка, например. И не спорьте со мной, у меня тесть шеф-поваром в ресторане в Оренбурге, он мне все рассказывал!». Толпа смеется над смущенной буфетчицей, жует пироги-беляши и уже обсуждает приезд маршала Москаленко – главкома ракетных войск. К чему бы? Но даже курилка не знала, кто из группы космонавтов будет первым. Было два явных лидера – Титов и Гагарин, чаще первым называли Титова.

   Ве мы ощущали нарастающий темп и ответственность, интенсивность работы. У нас уже был опыт успехов и неудач, большинство понимало степень риска запуска человека, но была непоколебимая вера в успех, в талант специалистов и мудрость руководителей.

   Кмплексные испытания ракеты с космическим аппаратом «Восток» прошли без замечаний. Уже все знали, что пуск намечен на 12 апреля. Впереди была окончательная сборка комплекса, и тут нас, телеметристов, постигло «ЧП». При контрольном взвешивании «Востока» было обнаружено смещение центра масс объекта, что могло привести к нештатному спуску с орбиты на парашютах. Кто-то предложил снять блок автоматики АПО (система аварийного подрыва, применялась только на беспилотных объектах для ликвидации объекта в случаях его нерасчетной посадки). Ведущий конструктор Ивановский одобрил идею. Часов в 11 вечера, устав ждать очередной записи, я спустился в зал МИКа — «Восток» стоял на стапеле с открытым люком. Из него высунулась лохматая физиономия в очках, вытерла пот со лба и небрежно бросила на пол кусок кабеля. Это мой дружок Борис Данилов по команде специалистов снимал лишнее с объекта. «Сейчас кончаем, – бодро заявил он, — иди, прогревай аппаратуру».

   Чрез полчаса в кресло оператора сел инженер-капитан Шляпников, нажал кнопку включения. Впервые в жизни я, стоящий сзади капитана, увидел воочию, как шевелятся остатки его рыжеватой шевелюры. Я поднял глаза и увидел на мониторах обрывки сигналов, точки, рябь, но никак не стройные ряды параметров. Через минуту сапоги Шляпникова прогремели по паркету коридора, еще через пять минут комната наполнилась вполголоса гудящими специалистами, стоял и Ивановский, уставившись в экран. Всем стало ясно, что сняв АПО, порушили цепи телеметрии...

   Чрез полчаса вошел Сергей Павлович, молча глянул на экранное безобразие и так же молча вышел. За ним, понурясь, шли Ивановский и зам. по телеметрии Дорофеев. Еще через полчаса сообщили — Ивановского Сергей Павлович уволил (вскоре простил!) и дал команду восстановить телеметрию не позднее 10-го! И началась горячка! Почти трое суток мы без сна и отдыха «писали» каждый восстановленный параметр, нам не давали даже часа на остывание аппаратуры.

   Она нашей лаборатории выходили на окна конференц-зала. Вечером 10 апреля, открыв окна в перерыв записей, я увидел сбор людей в зале. Сверкали золотые погоны и звезды, были хорошо видны все высокие чины госкомиссии, космонавты. Долго говорил обычно немногословный Сергей Павлович Королев, он взволнованно жестикулировал. Вы-ступил Каманин, потом на возвышении я увидел Гагарина — как всегда улыбающегося. Госкомиссия заседала долго, и уже ночью мы узнали, что она назначила пуск на 12 апреля и что первым полетит Гагарин. Я как-то обрадовался, что первым будет этот «старший лейтенант в «бобочке» (так называли трикотажные, с коротким рукавом и открытым воротом рубашки, была такая голубая и на Гагарине), свой, простой, доступный, веселый!

   М успели с восстановлением телеметрии. Ранним утром 11 апреля ракета с аппаратом «Восток» была установлена на старте, а к обеду уже были проведены генеральные комплексные испытания. Ближе к вечеру на старте был организован митинг. На бетонной площадке у подножия ракеты выстроились солдаты, офицеры, гражданские специалисты, приехали космонавты, руководство. Как всегда коротко и ясно Сергей Павлович Королев еще раз подчеркнул важность работы, ее значимость, призвал всех к полной отдаче и ответственности. Выступили еще руководители, было дано ответное слово представителям боевых расчетов. Гагарин взволнованно благодарил за доверие. А потом официальность была нарушена. Из солдатских рядов кто-то крикнул: «Товарищ старший лейтенант, расскажите о себе...» Гагарин коротко рассказал: жил, учился, летал, готовился...

   «А в Саратове вы были?» – «Да, я там учился». «А в Челябинске? А в Сибири?». Строй окружил будущего героя, посыпались вопросы... Видя, что это надолго, военное политначальство быстро закрыло митинг.

   12 апреля боевые расчеты были подняты в 5 часов утра. Быстрый вкусный завтрак, и вот мы уже на рабочем месте. Выглянули в окошко – яркое солнечное утро, зазеленевшая наша полупустыня, яркие ковры диких тюльпанов. В такое утро все должно быть хорошо!

   Уидел: у служебного выхода из МИКа собралась небольшая толпа. Значит, будет что-то интересное. Отпрашиваюсь — и бегом туда. Вовремя. Дверь открывается, из нее выходят два человека в оранжевых скафандрах, на головах – гермошлемы, в руках – серебристые чемоданчики. Мы молча взирали на необычных людей. Вот они уже садятся в свой специальный автобус. «Счастливо, ребята!». «Ни пуха, ни пера!», «Все будет хорошо!» – зашумела толпа провожающих. В ответ Гагарин и Титов могли только помахать рукой, сказать из-за гермошлемов они ничего не могли.

   Гтовность 15 минут. По громкой связи идет разговор самого Королева с Гагариным. Спокойным голосом Сергей Павлович передает космонавту сообщения о ходе подготовки старта, интересуется его самочувствием. У того все прекрасно. Вот послышались последние команды: «Ключ на старт», «Ключ на дренаж», «Промежуточная», «Главная»... «Протяжка один!» – это уже нам. Оператор включает разом все фотоблоки – пошла запись. «Рысью» пробегаю по рядам фотоблоков, по-привычке на слух ловлю работу лентопротяжных механизмов. Все в порядке. По радио – «Пуск!». И старший лейтенант Колосов на пульте управления в бункере большим пальцем утапливает кнопку под красной крышкой. Нарастающий гул двадцати ракетных двигателей, и сквозь шум в динамике слышно: «Счастливого пути!» Это Сергей Павлович, в его голосе слышно волнение. В ответ знаменитое, уже сквозь шум двигателей залихватское «Поехали!». Здесь волнения нет, молодец!

   П традиции мчимся к окну, видим ракету – длинная, серебристо-серая, она выходит, набирая скорость, из облаков пыли, газов, пламени, дыма. Пошла! Все пока хорошо. Летим обратно на «Тралы». Сажусь на свое законное место — на стол сзади оператора. Параметры рулевой шевелятся медленно, отрабатывается траектория полета, давление в баках горючего и окислителя стоит мертво, «упали» четыре столбика – отделились «боковушки»-ускорители! Все в норме!

   «Ты посмотри, как дышит, а! Как на тренировке, вот это самообладание!» – слышу над ухом чей-то свистящий шепот. Перевожу взгляд на монитор параметров объекта. «Столбик» «Дыхание космонавта» равномерно ходит «вверх-вниз», и я обнаруживаю, что сам-то дышу гораздо чаще. То же и с пульсом! Молодец, Юра, спокоен! И это в момент, когда на него навалилась дикая перегрузка активного участка! Пять минут, сигнал слабеет, прерывается, объект уходит за горизонт. Но пока все в порядке. Сидим, тишина. Расчет снимает кассеты с пленкой, станции выключены, но включено радио. В Москве идут обычные передачи. И лишь часа через полтора радио на секунды замолкает. Потом... «Будет передано важное правительственное сообщение!». Еще несколько минут, и вот торжествующий голос Левитана: «Сегодня, в 9 часов 07 минут московского времени в Советском Союзе...»

   Кк-то постепенно до нас доходит, что участвовали мы в чем-то очень великом, что сделан такой рывок в будущее, о котором помнить будут все и долго! Мы стали поздравлять друг друга, обниматься, у многих на глазах слезы радости. По русскому обычаю по кругу пошла склянка со спиртом... Захлестывало чувство радости, успеха, успеха тысяч людей в едином стремлении пустить в неизведанный космос нашего русского парня!

   Исейчас, 40 лет спустя, только и осознаешь, что судьба подарила мне возможность работать с такими увлеченными, талантливыми людьми, вместе с ними осваивать Космос, право работать с самой передовой техникой, возможность готовить и видеть пуски ракетных комплексов, о которых на другой день наперебой печатали под броскими заголовками газеты всего мира, гудело радио всех стран.

   Сасибо вам, люди-мастера, люди единого порыва, ответственности. Всех вас и своих челябинцев-земляков, а их было немало, поздравляю с 40-летием нашей победы!