Как из маленьких разноцветных кусочков стекла или майолики складывается красочная мозаика, так и картины былого, история нашего края вырисовываются небольшими штрихами из воспоминаний старожилов.

   Боренька Блинов появился на свет в самый, пожалуй, тревожный в истории Миасса период – в апреле 1918 года. Жизнь его, едва начавшись, могла тут же и закончиться. Чудом уцелел. Матушка его Софья Алексеевна работала старшей операционной сестрой в лазарете, а жила рядом в домике, где по соседству с ее комнаткой была стерилизационная. Маленького Борю понесли к матери кормить, когда белые с горы обстреляли и уничтожили домик – возможно, метили в рядом расположенный штаб.

   Ндавно Борис Николаевич, которому теперь 85 лет, увидел в «Глаголе» фотографию, где среди воспитанниц женской прогимназии снят доктор Георгий Константинович Маврицкий – впоследствии первый миасский комиссар здравоохранения, чье имя носит больница № 1. Софье Алексеевне Блиновой он приходился двоюродным братом, ее супругу Николаю Федоровичу – коллегой и другом, а Борису Николаевичу, стало быть, дядюшкой и крестным отцом, о чем и сообщил он нам по телефону.

   Был ли доктор Маврицкий членом попечительского совета прогимназии или по какой другой причине оказался на старом снимке, его крестнику неизвестно. Но кое-что о знаменитом миасском медике и его семье Борис Николаевич нам поведал. В частности, что напротив прогимназии Маврицкие имели дом, который после революции продали. До наших дней он не сохранился.

   Кестный запомнился Борису Блинову человеком строгим, сдержанным, не слишком общительным. А может, время диктовало свои правила поведения и удерживало, особенно в присутствии детей, от откровений бывшего эсера и, видимо, небедного человека – доктора Маврицкого. Семья Маврицких жила в квартире при больнице. При ней были баня, сад, огород. Борис побывал в гостях у крестного здесь лишь однажды. И самым ярким впечатлением в его памяти сохранилась медвежья шкура с головой, лежавшая в гостиной на полу – Георгий Константинович был заядлым охотником, как и отец Бориса.

   Всемье Маврицких росло четверо детей: трое сыновей от первого брака Георгия Константиновича (его супруга умерла, как помнится Борису Николаевичу, от костного туберкулеза) – Владимир, Юрий и Константин, и дочь Нина от второго брака. Ее мать Лидия Василь-евна тоже была врачом.

   Пзже Маврицкие переехали в собственный дом прямо у пруда – там, где сейчас конечная остановка автобуса первого маршрута. Дом был одноэтажным, но довольно просторным. Блиновы жили в то время на другом берегу пруда, и Борис с отцом переправлялись на лодке в гости к родственникам. Мужчины уходили в кабинет играть в шахматы. Детям входить туда было запрещено. Блинов-сын во время таких визитов скучал, поскольку кузены были намного взрослее и ему приходилось развлекать себя самому.

   Вболее старшем возрасте Борис подружился с Костей Маврицким, эти отношения продолжались до самой смерти последнего.

   Дктора Маврицкого не стало в 1931 году. Беда случилась на охоте, Маврицкий и Блинов-старший ездили добывать зайцев по зимнему пути, на санях. Остановились не доезжая Смородинки, разошлись по лесу. Спустя некоторое время Николай Федорович почувствовал беспокойство, поспешил вернуться. Друга и родственника нашел в санях. Он знаками показывал, что ему плохо, нужно достать лекарство. Но помочь доктору, спасшему сотни жизней миасцев, уже было нельзя.

   Нколай Федорович, вспоминает его сын, сильно переживал эту утрату. У него впереди еще было тридцать лет жизни. Его наверняка помнят многие старожилы старгорода – Николай Блинов в войну заведовал поликлиникой.

   Да друга похоронены на кладбище возле Свято-Троицкого храма рядом. Не так давно младший брат Бориса Николаевича Вадим Николаевич позаботился о том, чтобы облагородить обе могилки. Настоятель храма отец Георгий освятил надгробие.

   Сдьбы детей первого миасского комиссара здравоохранения сложились по-разному. Юрий и Нина продолжили врачебную династию. О Володе Борису Николаевичу известно лишь то, что он будто бы был в Казахстане министром сельского хозяйства. А Костя стал геологом. В годы войны довелось ему служить комендантом Казанского вокзала. Курировал Константин Георгиевич алмазные копи в Якутии, много ездил по миру, а в пожилом возрасте был лектором-международником.

   Вук доктора Маврицкого проживает в Миассе и сегодня.

   Ощение с пожилыми интеллигентными людьми – как экскурсия во времени. Они – проводники в мир иной культуры, почти полностью утраченной и забытой. Далеко не каждый представитель сильного пола сегодня догадается подать своей гостье пальто, редко кто позаботится поинтересоваться у собеседника, интересен ли ему продолжительный рассказ. Для Бориса Николаевича Блинова, выросшего в семье еще тех, дореволюционных интеллигентов, все это само собой разумеется. Грех было не использовать возможности побеседовать с таким человеком, тем более что в нашем городе он прожил практически всю жизнь и помнит много уникальных моментов.

   Н разу прежде, например, не приходилось нам слышать таинственную историю о росписях разрушенного Петропавловского храма. Оказывается, его не сразу целиком снесли до основания, часть здания поначалу оставили, чтобы использовать для каких-то мирских целей. Росписи на стенах внутри забелили, однако утром они снова предстали перед вошедшими в помещение в первозданном виде. Так повторялось неоднократно, Борис Блинов вместе со сверстниками, а было ему тогда лет 12, бегал по утрам смотреть на чудо. Но в конце концов снесли и остатки храма...

   Пмнит Борис Николаевич, как жил Миасс в годы войны. В 1941-м он как раз окончил педагогический институт в Челябинске, но диплом получить не успел – преподавателей забрали на фронт. Сам он по состоянию здоровья был признан негодным к военной службе. Получил справку об окончании института и был направлен на работу в Звериноголовский район Курганской области. В 1942 году директор школы, где работал Борис Блинов, однажды ночью исчез – он имел несчастье родиться однофамильцем генерала Власова. Занять его пост молодой педагог не захотел и уехал из деревни назад в Миасс. Работал в лесничестве, отводил делянки леса для строительства автозавода. Позже устроился на номерной завод, выпускающий абразивы для шлифовки деталей оружия. О том, что в Миассе существовало в годы войны такое предприятие, не знали даже сотрудники краеведческого музея. Борис Николаевич рассказывает, что находился завод № 375 в здании, где сейчас училище № 95, он помнит, где был кабинет директора, где – парторга, где стояло оборудование. Для производства продукции здесь плавили сажу с... импортным сахаром! Правда, недолго – потом сахар заменили другими ингредиентами.

   Жна Бориса Николаевича Елена Федоровна, с которой прожито в согласии 58 лет, в войну работала в больнице. Это она вместе с подругами таскала на себе тяжелые бочки с водой, собирала крапиву для супа, чтобы поддержать силы больных и раненых. Сдавала кровь – за это донорам полагалось 400 граммов хлеба, 50 граммов масла и 20 – сахару. До тех пор сдавала, пока не потеряла на время зрение от истощения организма. Помнит она те страшные дни, когда сошел с рельсов мотовоз – сутками тогда не выходили из операционных врачи и медсестры. Но вечерами, несмотря ни на что, бегали девушки босиком, перебросив через плечо белые парусиновые башмачки, на танцы к городскому пруду.

   Ге жила в старом городе первый почетный гражданин – акушерка Александра Дмитриевна Фофанова, где располагалось экзотическое по теперешним временам предприятие «Гужтранс», где почта, парикмахерская, зубной кабинет, фотография – все помнят супруги Блиновы. И немудрено: всего несколько лет назад как переехали в благоустроенную квартиру в машгородке с улицы Свиридова. «Могли бы и больше рассказать, — признаются Борис Николаевич и Елена Федоровна, — если бы внимательней слушали мамины рассказы про старую жизнь, про гражданскую войну». Но уходят безвозвратно наши мамы, отцы, бабушки и дедушки. Так может, стоит найти время в суете повседневной жизни, чтобы пополнить свои представления о былом? А если узнаете что-то особенно интересное – звоните. Будем вместе собирать мозаику.