— Здравствуй, Кадир! Мне сказали, что ты из Сомали, но в России бываешь много. Так что, почти русский. И я русский. Так неужели мы друг друга не поймем? Вот я, например, Кузнецов Кирилл Валерьевич. А ты?

   — Абдулкадир-Ахмет-Саид-Джама-Шил-...

    — Ух ты!

   — ...Али-Хэт-Харун-Мусэ-Фара-Сулейман-...

    — Сколько всего?

   — Я двадцать знаю... -Абдаллэ-Гуталэ-Водалэ-Идэдирэ-Сурэ-Махэ-Дир- (вот тут забыл маленько) -Ирэр- (здесь много пропустил) -Сомали!

    — Да-а-а... Звучит, однако! Так и представляешься?

   — Нет, конечно. Абдулкадир – и все. Или просто: Кадир.

    — Мама, поди, Кадиркой звала?

   — (Смеется).

    — Сомалийских имен не знаю, но твое звучит как арабское.

   — Так оно арабское и есть. У нас в Сомали имена другие...

    — Как у индейцев?

   — Почти. Если родился в дождливый день – Дождь, если в удачный день – Удача. И по дням недели тоже...

    — Хорошо быть Везучим Вторником...

   — Неплохо, наверное.

    — А последнее твое имя – Сомали... Место, откуда ты родом?

   — Ну да! Клан. Я из клана Сомали. Всего у нас четыре клана: Омар, Тигр, Ором и Сомали, но Сомали теперь главный. Вот встречаешь человека, знакомишься, он тебе называет свой клан. Тоже, например, Сомали. Я говорю: давай-ка посчитаем имена... Он начинает говорить свои – пять имен уже назвал, и – раз! — дальше идет сплошное совпадение. Выходит, родственник в каком-то там колене.

    — Так вы там все родственники. Сколько этого Сомали?

   — Как Украина. Только населения раз в десять меньше. Пять миллионов.

    — А как в России-то оказался?

   — Здесь моя молодость прошла, студенческие годы. Закончил Ивановский химико-технологический институт. Я инженер-технолог по тонкому органическому синтезу. Работаю в Эмиратах и как технолог, и как менеджер-консультант. Сейчас второй раз покупаю оборудование в России. Первый раз брал в Питере генератор кислорода. Второй раз приехал – теперь уже в Миасс, в фирму «ТЕКО» — закупать оборудование для производства макарон. Я много характеристик сравнивал: большинство производителей макаронных изделий работают на итальянском оборудовании. Но оно очень дорогое. Стал сравнивать с российским. Оказалось, здесь не хуже качество, а цены ниже гораздо. К тому же, русский язык я знаю хорошо, и с Россией работать приятней.

    — А Сомали чем-то похоже на Россию?

   — Да, в чем-то... Люди. Они друг дружку... как это сказать? Другдружкулюбители...

    — Дружелюбные...

   — Да. Принимают гостей хорошо. Гостепринимательные, вот... Не ощущаешь себя оторванным от дома. Нет чувства, что ты попал в западную систему, как в Англии, например.

    — А почему именно Россию выбрал для получения высшего образования?

   — Видишь ли, я любитель химии. И родители знали, что единственное место, где я могу получить много знаний и это будет экономически выгодно, – это Россия. И конкретно, Иваново. Когда поступал, смотрел – те же цены за обучение, что и в Индии. Но качество образования сравнивать невозможно. Великая держава и маленькая страна...

    — И выбрал родину Менделеева.

   — Именно. Жаль только, что когда я приехал, у вас уже была коммерческая система. А раньше люди моей страны бесплатно учились. Но не отступил. Я теперь и технолог, и химик, и бизнесмен – такое образование возможно получить только в России. На Западе специализация узкая. Поэтому человек, получивший высшее образование в России, имеет большие возможности по сравнению с тем, кто учился на Западе. У меня есть земляки, закончившие институты и в Европе, и в Америке. Так вот... Они мало того, что узконаправленны, так еще и не открыты. Широты нет душевной, что ли... Откровенности.

    — Эх, Кадир... Слышал бы тебя наш министр образования... Сомалийский бальзам на русскую душу.

   — Если касаться Миасса... Честно? Мне очень понравился. Особенно дороги – чистые очень. Не хочу обижать вашу столицу, Москву – здесь показались более чистыми. Люди такие дружколюбители. Не злые, как в некоторых городах. Смотрел ваши культурные заведения. Завтра в заповедник поеду. На Тургояке был – очень красивое, чистое озеро. В Сомали озер нет. Только реки. И океан.

    — А работаешь почему в Эмиратах?

   — Там свободная экономическая зона. У меня там офис. Есть свободная зона – можешь общаться с любой страной, заключать договора, контракты подписывать. Работал бы в Сомали – не было бы возможности напрямую общаться с Россией. Прямого рейса нет. А из Эмиратов есть. Тем более что из Сомали в те же Эмираты лодки ходят. И я выбрал Эмираты, как центр, связывающий все это.

   К мне люди приезжают, которые хотят открыть свое дело, заняться малым бизнесом. Поскольку русский язык я знаю хорошо, первым делом обращаю их внимание на Россию – здесь и качество оборудования европейское, и цены на уровне китайских. Нахожу через Интернет то оборудование, которое интересует моего заказчика (точно так же я нашел Миасс и фирму «ТЕКО»), устанавливаю связь, и вместе с заказчиком едем покупать, изучать технологию производства, чтобы потом, вернувшись обратно, обучить ей рабочих. Сейчас со шведом работаю. Точнее, он – сомалиец, но гражданин Швеции. И за эту неделю, что здесь нахожусь, уже получил контракт с гражданином Англии, тоже желающим оборудование купить. К тому же у меня возможности есть не только в Сомали, но и во всей Восточной Африке: Кении, Танзании, Эфиопии, Уганде. Дилерские сети у нас очень развиты. Даже тот, кто всего один ларек имеет, – и то у него свой дилер есть. Я бы хотел лекарствами заняться, я же химик, но практически все российские фирмы уже сотрудничают с кем-нибудь через Эмираты.

    — Проще говоря, ты открываешь канал через свою фирму, по которому для твоих заказчиков идет оборудование...

   — Оборудование, запчасти, техническое описание... Все это контролирую, получаю обратную связь...

    — Нагоняй от заказчиков, если что...

   — (Дружный русско-сомалийский хохот). Не было пока. Все работает. А в случае чего даешь задание сотруднику и, ... так как канал отлажен, – самое большее через неделю заказчик получает деталь, которая вышла из строя. Раньше я занимался поставкой оборудования для производства растворимых соков, поставлял стиральный порошок, шампунь – не забывай, я – химик! Хочу еще подключить линии по производству печенья, конфет.

    — Ну, работа работой, а живя столько лет в России, нельзя не изучать русскую культуру...

   — В студенчестве даже на сцене выступал. И русские народные песни пел, и современные. Пушкина читал, Чехова, Толстого... Мало, конечно, но я же еще зелененький совсем. Два года назад институт закончил.

    — Свои-то писатели есть?

   — Есть... Но, знаешь, как-то не очень известные. Вот про нашу страну много писали – англичане, русские. Только я их имен не помню. У нас в стране же очень много интересного... Все знают в основном египетские пирамиды, а в Сомали пирамиды тоже есть. Только маленькие. Золота и серебра там мало, а вот бронзы хватает. Те же самые захоронения. И так же разворовывают.

    — Кадир, Сомали же страна аграрная... Но хоть какое-то производство там есть?

   — Легкая промышленность. Хотя мы в этом плане сильно подросли за последнее время. У нас теперь есть два международных рейса в день – это уже показатель! Такого даже в Эфиопии нет, а ведь там 60 миллионов населения. А людей с высшим образованием в Сомали мало – 5—7 процентов. И тот, кто его имеет, чаще всего живет за границей. В США, например, 200 тысяч сомалийцев. В Швеции – 30 тысяч. В Норвегии – 4 тысячи. В Финляндии – 3 тысячи. Вот война у нас опять недавно была. Закончилась уже. Теперь все потихоньку в Сомали возвращаются, только уже с паспортами других государств. Свое дело стараются открыть.

    — Сам-то дома бываешь?

   — Бываю... Хотя бы раз в два месяца. Там мои родители, братья, сестры. Нас всего пятнадцать детей в семье. И я предпоследний. Когда уезжаю, мне сестры говорят: «Ты, Кадир, смотри... Хорошо к людям относись. Не обижай никого. Если ты кого-нибудь там обидишь, знай – нас здесь тоже кто-то обидит...» Вот я и стараюсь с добром ко всем относиться. По вере.

    — Мусульманской? С Галимжаном Юсуповым из нашей общины, наверное, уже познакомился?

   — Конечно. Мы сегодня в молельный дом поедем... Но я немножко тут лукавлю. На словах-то мы, сомалийцы, все мусульмане, но каждый живет на свой африканский обычай. Так правильно будет сказать? Верим в духов природы. Причем, их много, этих духов, и каждый за что-то отвечает. Есть и у нас люди без мусульманской веры, но они далеко от нас живут – в джунглях, там, где река заканчивается. Хотя и они в какие-то приметы верят: берут камень, кладут на особое место и считают, что теперь у них обязательно получится то, что они задумали. Камень, вроде, за них все сделает.

   А у меня одна вера: делай людям добро – и с тобой никогда ничего плохого не случится.

    — Хобби-то у тебя есть, Кадир?

   — Со скалы прыгать. В океан. Дискотеки люблю. Мы же танцуем все. Под караоке люблю петь – и на русском, и на английском. А свои родные так пою, без музыки.

    — Со скалы... Это у вас национальное?

   — Ну да! Место, где я родился, где живу, от океана отделяет только дорожка асфальтированная и пальма. Все. Внизу океан. Практически от дома разбегаешься и прыгаешь. Адреналин таким образом получаю. Для меня это кайф.

    — Слушай, Кадир... Вот ты семь языков знаешь. Полиглот. Скажи мне, на каком языке ты думаешь?

   — Знаешь, Кирилл... Мне всего один раз в жизни задавали этот вопрос. Я тогда был на первом курсе Ивановского института. После учебы пошел купаться на пруд. Книжки не берегу оставил, плыву... Вдруг вижу: рыбаки, которые вдалеке рыбачили, удочки из воды выдернули и ко мне гребут. Быстро так... Ну, думаю, пропал. А они подплывают, свешиваются чуть ли не в воду и спрашивают: «Скажи нам, мужик... На каком языке ты думаешь?» А я им то ли от испуга, то ли еще от чего: «Блин! На каком же языке я думаю?!». Они: «Все понятно...». Налегли на весла и уплыли. А я еще долго вслед смотрел...

   Фто автора.