Без малого две сотни населенных пунктов, из них 22 крупных областных центра от Москвы до Владивостока – таков маршрут агитпоезда ЛДПР. В воскресенье вечером, как мы уже сообщали, была сорокаминутная остановка в Миассе. А потом, когда путь лежал в Челябинск, состоялась эта беседа с заместителем председателя Госдумы лидером либеральных демократов Владимиром Жириновским. Ну, а так как в поезде мы чаще всего довольно откровенно общаемся с попутчиками, то перестук вагонных колес, мелькающие за окном огни полустанков наложили, надо полагать, свой отпечаток и на этот разговор.

   — Владимир Вольфович, многие считают, что чем дальше от Москвы, тем выше порядочность и общества в целом, и отдельных людей...

   — Не совсем точно. Не порядочность... Здесь просто более объективная оценка того, что происходит. Столица – особый город, там не все знают, что творится за Уралом. В этом смысле и в Москве есть порядочные, и здесь авантюристы. Но чем дальше от центра, тем все так или иначе объективнее, более прозрачно и более честно. Меньше богатства, меньше чиновников, меньше воздействия на общественное мнение.

    — А о себе можете сказать, что знаете, что действительно происходит?

   — Конечно. Пятнадцать лет все это наблюдаю, каждый год проезжаю по всей стране. Так что все понятно и ясно. Министры не все это знают в Москве, а я иду по низам.

   Лчшее доказательство того, что мы работаем для избирателя – это как раз то, что не отдыхаем сейчас в Сочи или за границей, а едем по стране, от Москвы до Владивостока, 21 день. До этого – на самолете до Магадана. Отпуска нет. Выбирали ведь депутатов не для того, чтобы они отдыхали два месяца летом и месяц зимой.

   Лди жалуются на низкие зарплаты, пенсии, детские пособия, нехватку рабочих мест и в селе, и в городах, особенно – в малых. Когда все это видим, то больше ответственности появляется, больше возможностей влиять на наших министров, президента.

    — И какие законы нужны, чтобы все изменить?

   — Какие бы законы не принимались в Думе нынешнего созыва, никакого толку не будет. Изначально заложена неверная формула управления страной. Нет доверия, нет жесткой вертикали во власти, в финансах, в информации. И разнобой приводит к тому, что стоят хорошие заводы. Хоть тот же вагоностроительный в Усть-Катаве – в детстве катался на их трамваях. И масса других. Можно было бы ввести ограничения на ввоз из-за рубежа товаров, но Дума не поддерживает. Мы десять лет пытаемся бороться с этим, но бесполезно. Не принимают и законы о рыболовстве, об экспорте цветных металлов, о борьбе с наркотиками...

   Именить управление страной необходимо. 89 субъектов – очень много, причем, все они – разновеликие: есть 40 тысяч жителей, а есть пять миллионов. Так нельзя. Государство – это должна быть большая семья. Всех накормить, одеть, обучить, лечить, обеспечить отдых. Страна – огромная и богатая. Если правильно управлять, денег будет достаточно. Пока же в целом механизм не работает.

   Добление приводит к увеличению числа чиновников, многие города оказываются брошенными. Стоят на границе двух областей – никому нет дела. Вот Аша, например. Народ возмущен, из Челябинска руки не доходят, а рядом – Башкирия. И не должно быть деления на национальные регионы. Губернии должны быть с населением от семи до десяти миллионов.

   Вопределенной мере выполнили свою задачу федеральные округа. Прекратились центробежные силы, больше стало центростремительных. Теперь нужно каждый округ разбить на три части – три губернии. Всего будет 21 губерния. И перейти к назначению губернаторов. Их выборы приводят только к отрицательным последствиям. Продлить полномочия президента и Думы, совмещать выборы. Зачем нужна верхняя палата – Совет федерации, зачем 450 депутатов? Если все изменить – появится огромный денежный ресурс.

   А главное – регулирование торговли. Закупаем минеральную воду, а у самих захлебнуться можно. Что, свобода заключается в том, чтобы остановить свою промышленность и кормить чужую? С семнадцатого года ничего не регулируем. Революции, эксперименты...

   Сйчас едем – пустая страна. Леса, поля... А где скот? Поголовье как в сорок пятом. Но войны-то не было.

   Унас все есть – природные ресурсы огромные. Но они должны быть в руках государства, чтобы не было мультимиллиардеров Ходорковских, а была бы полная казна. Самое главное – контроль, поэтому первоочередное – воссоздание комитета государственной безопасности. Пока не будет мощной спецслужбы, все остальное бесполезно. Милиция коррумпирована, суды бездействуют, прокуратура спит. Только спецслужбы могут следить за чиновниками, контролировать финансовые потоки. Деньги – это кровь экономики, бюджет каждой семьи, это то, на что живет каждый человек. Ни Глазьевы, ни Зюгановы, ни Немцовы, ни Явлинские ничего не сделают, все это буффонада, профанация, чушь.

   Сгодня, когда нет контроля, все растекается. Как квартира с открытыми дверями: ни замка, ни хозяев. Все выносят.

    ЧУШЬ НЕ НАВЯЗЫВАЕМ

   — Атмосфера в поезде хорошая. Довольно свободно все себя ведут, не зациклены. В какой степени, как считаете, это от лидера зависит?

   — У нас нормальная обстановка, нет жесткой идеологии, никакого фанатизма, нет связи с властью... Я ребятам ни в чем не препятствую. Никто не пьянствует...

    — ...И даже не курят.

   — Вот-вот. Кто-то играет, кто-то разговаривает. Обычное общение... Нормальная хорошая обстановка. Перекосов никаких нет. Не так как у других: СПС, «Яблоко» – на Запад, кремлевская партия – на власть, коммунисты к Карлу Марксу привязаны. А ЛДПР – самая свободная партия, поэтому и такая обстановка. Есть и старшее поколение, и молодежь – все есть. Средние слои. Совсем бедных нет, но все же к бедным мы ближе.

    — Практически все партии в народе уже жестко «привязали» кого к Кремлю, кого к тем или иным олигархам... А у ЛДПР такой привязки что-то не видно.

   — Так мы ни с олигархами, ни с Кремлем, ни с левой идеологией не связаны. Поэтому и рассчитываем на большую симпатию – ничем не отторгаем, мы со всеми... Обо всех хотим заботиться, всем помочь. В то же время не навязываем никакую чушь в виде коммунизма или западных моделей, которые у нас никогда не приживутся.

    — Сложно сделать так, чтобы партию вот так не «привязали». От того, кто во главе, естественно, зависит?

   — Конечно. Пока никому не удалось, и даже попыток не было. В этом плане везет. Если бы какая-нибудь фирма типа «ЮКОСа» или «Газпрома» взяла нас, то уже утрамбовали бы. А так, слава Богу, мы сами по себе. И народу это нравится. Говорим то, что хотим, что по душе людям. А Явлинскому, Немцову тяжело: там – «Юкос», там – РАО «ЕЭС», которые говорят, что так нельзя, это не подходит. За всеми партиями кто-то стоит. Даже Зюганов с Ходорковским дружат, не говоря об СПС и «Яблоке». Ну, а за партией власти – все ресурсы страны. Только у нас никто не командует, все свое, натуральное. Напрямую обращаемся к народу, поэтому и должны ехать, чтобы нас услышали и увидели.

    — Вы – последовательный сторонник бюджетного финансирования партий. Не дороговато будет?

   — Финансировать только те, которые в парламенте, а там будет три: ЛДПР, «Единая Россия», КПРФ. Демократия требует расходов, иначе давайте и выборы проводить не будем. Другое дело – сократить эти траты. Потому и предлагаем уменьшить число депутатов, продлить полномочия, совмещать выборы. А если не финансируем партии, они идут на прикорм к бандитам, олигархам, к загранице. В итоге теряем больше.

    — В последнее время все чаще слова Жириновского воспринимают уже не так как раньше, считают, что он говорит если не все, то очень многое совершенно правильно. Но как сами говорили, вас пресса (по крайней мере – московская) старается преподнести по мере возможности шутом. Это что, заказ?

   — Форма борьбы. Им не к чему прицепиться. Коммунистов можно за Маркса ругать или за Сталина, у остальных какие-то другие проколы, а у нас чисто. И они боятся. Боятся, что ЛДПР станет правящей партией, самой массовой. Естественно, и заказ Запада есть, которому это невыгодно, им нужны такие, как «Единая Россия», слабые коммунисты, «пятая» прозападная колонна. А ЛДПР – патриоты. Поэтому и заказ есть, и зависть. Коммунисты недолюбливают, потому что они в своем узком ложе, западники – за то, что западный вариант проваливается, проправительственная партия – потому, что не может говорить так, как мы, завязаны на руководство страны. Так что все вместе: заказ, ревность и зависть.

    ИЗ ДВУХ ЗОЛ – МЕНЬШЕЕ

   — Тринадцать лет лидерства в партии, десять лет в Думе да еще такие вот регулярные поездки... Нагрузочка – будь здоров.

   — Большой ущерб здоровью. Но приходится терпеть.

    — Сами понимаете, что здоровье гробите?

   — Да.

    — А ради чего?

   — Ради России, ради Родины. У меня все есть: и квартира, и машина, и дача. Важно, чтобы людям было хорошо. А я и при коммунистах жил нормально. Тоже была квартира, машина и в Крыму отдыхал каждый год. Так что это цель жизни. Я не поэт, не композитор, мне нужно, чтобы было хорошо большинству граждан России. Тогда и мне будет приятно.

    — Если оглянуться назад, то можно сказать, что чего-то добились за десять лет в Думе?

   — Большой опыт у нас. Внесли сотни проектов законов, постановлений, поручений. Можем доказать, что если бы приняли наши законы, то жизнь была бы совсем другая. Во всех сферах: внешней политике, внутренней. Поэтому сегодня не просто обещаем, а говорим, что можем все сделать. Но не хватает голосов, ведь для принятия любого закона их нужно 226. Пытаемся сагитировать людей, чтобы за нас голосовало больше. Тогда и сможем более жестко воздействовать на правительство.

    — А если отойти от Думы, политики? Говорят, что красота спасет мир, мировой разум... Как считаете, вообще что-то может его спасти?

   — Ничего не спасет. Будет такой же варварский капитализм, деградация. Рассчитывать на особые достижения не приходится. Хотя отдельные ученые, конечно, будут что-то изобретать, композиторы – писать музыку, спортсмены достигать каких-то успехов, но основная масса будет мучиться. Пять миллиардов.

    — Есть тогда смысл «бодаться»?

   — Есть. Это жизнь. Из двух зол выбираем меньшее. Меньшее зло – все-таки жить и бороться. Большее – сапоги в небо и вообще не рождаться. Так что в этом смысл жизни. В самом варварском режиме все равно рождаются дети, все равно они живут, мечтают, борются и все-таки где-то кто-то вырывается, какого-то успеха достигает.

    — За все это время, проведенное в политике, осталась еще вера в простые человеческие ценности, если они вообще есть? Любовь, к примеру?

   — Наблюдаю, большинство браков распадаются, люди живут по привычке, по принуждению, из уважения. Есть романтизм молодости, а потом по жизни все, конечно, серое, блеклое и не особенно перспективное. Молодежь верит, влюбляются – пускай. Первая любовь, какие-то симпатии... А потом уже все проходит в обыденном варианте, идеалы все меркнут.

    — Сами никогда не задумываетесь, что ваша жизнь проходит, если утрировать, как у белки в колесе?

   — Что делать! А если этого не будет, мне еще хуже станет. Могу тихо сидеть, спокойно работать: пришел в офис, ушел, получил свои деньги... Но это будет противно. Вынужден выбирать тот вариант, который тоже имеет минусы. А без этого и вариантов нет, всегда есть минусы.

    — Еще вот и диск записали с песнями в вашем исполнении. Или это, может быть, дает не меньше голосов, чем многие речи?

   — Конечно. И патриотические, и лирические песни... Они бывают людям более доступны, более доходчивы чем одни и те же политические лозунги. Так и к сердцу легче дойти. Человек видит, какие песни мне нравятся, проникается какими-то симпатиями.

    - Люди по-разному проводят свое детство, юность. И с одной стороны плохо, конечно, когда тот же велосипед так и остается недосягаемой детской мечтой. Но с другой стороны – и хорошо, может быть. Человек привыкает сам всего добиваться. И что же все-таки лучше, как считаете?

   — Лучше когда есть достаток. Это мы просто оправдываем свой опыт тем, что всего сами добивались. Но идеальный вариант – этот опыт получить от родителей, родиться и жить в богатой семье, совершенствоваться, а не бороться каждый раз с нуля за кусок хлеба, за ботинки, за велосипед, за кроссовки. Просто у тех, кто это все сам делает, больше сноровки получается, цепкости, более терпимый характер. Большой опыт получаем, но тяжелый – ведь с лишениями связано. Так что лучше, чтобы все было.

    — Можете на пару-тройку дней отключить все телефоны и завалиться на диван, тупо глядя в потолок?

   — Не получается. С удовольствием бы отдохнул. На будущий год хочу. Выборы закончатся, все лето сделаю свободным.

    — Получалось раньше?

   — Тринадцать лет назад получилось. В 89-м году поехал в Крым, спокойно отдохнул. А с 90-го года пока не получается.

    — Наверное и перед предыдущими выборами так же считали: «Вот закончатся и поеду отдохну»?

   — Ну нет, будет теперь перерыв четыре года, появится возможность снизить ритм.

    — Дай-то Бог... Однозначно!