К 230-летию Миасса

   Хчу присоединиться к разговору о наших улицах. Я очень и очень люблю свой родной Миасс. (В молодые годы пришлось уехать на учебу на три года. Как я скучала!) Работая в тресте Миассмежрайгаз, я объездила весь город и знала все улицы и переулки – старые и новые названия. Для развозки баллонного газа составила карту города по районам. Особенно помню и люблю Нагорную улицу, так как, приехав в Миасс, мы жили на ней несколько лет. Хочу поделиться воспоминаниями того далекого детства.

   1937 год, мне шесть лет, осень. Был солнечный день, мы с семьей приехали в Миасс. Первое яркое впечатление — здание вокзала. Он стоял такой красивый, ослепительный, переливался красками. Но потом капиталисты, проезжающие мимо нашей станции, заприметили красоту камня и просили продать им. А наши, чтобы капиталисты не глазели, несколько раз здание белили, а потом отдирали, и, конечно, уже красоты той нет.

   Оределили нам квартиру на улице Нагорной, второй дом от бывшего переулка Заводского, ныне Жебруна. Отец работал ветеринарным фельдшером, ветлечебница находилась по улице Пушкина. Базарную площадь у Петропавловской церкви не помню. А церковь помню хорошо, она была небольшая, но красивая. Перед церковью была поляна, мне она казалась очень зеленой и большой, потому что дома от пер. Жебруна до следующего переулка отсутствовали (застроили этот участок только в конце войны). Здесь вечером женщины собирались с рукоделием (моя мама очень хорошо вязала), а мы, ребятишки, играли в игры тех лет, про которые сейчас уже забыли.

   Мжчины собирались отдельно, пьянок не случалось (у меня отец непьющий был). В то время какой-то добрый человек подарил отцу велосипед, т. к. отец ходил на вызова пешком. Все мужчины дружно ремонтировали технику, а потом отца учили ездить.

   Иочень хорошо помню (наверное, это был 1938 год), как разрушали Петропавловскую церковь. Собралось очень много народу, женщины плакали. В нашем краю жила душевнобольная, она кричала тем, кто ломал церковь: «Дай Бог пасть!». В этой суматохе мы с девчонками сумели утащить две большие иконы, очень красивые, и спрятали их в сарае. Мама потом их обнаружила, когда загоняла корову. И после этого уже никто не собирался на поляне. Грусть и боль и боязнь взрослых передались и нам, детям.

   Пмню такой момент: под девизом «Долой безграмотность!» организовали культпоход жителей улицы Нагорной. Взяли две березовые необструганные палки, прибили какой-то плакат и всех дружно (насильно) повели смотреть кино в клуб им. Силкина. Мы, ребятишки, тоже не отстали, а какой был фильм – не помню.

   Пмню хорошо, как мы ходили по очередям за хлебом по талонам. Мама рано нас разбудит и целый день ждем, когда привезут хлеб. Был такой печальный случай: старшая сестра держала талоны в руке, немного задремала, и у нее кто-то их выдернул.

   Тлоны были введены перед Финской войной. В 1939 году с нашей Нагорной улицы ушло много парней воевать осенью, но не все вернулись обратно.

   Вконце 1940 года построили новую ветеринарную лечебницу и отцу дали квартиру по ул. Октябрьской, 24. Очень не хотелось расставаться с Нагорной улицей.

   Уица Октябрьская начиналась от площади Труда, красивый собор Александра Невского был к тому времени снесен. Наша улица была второй от пруда. Первой — Свердлова, третьей – Свиридова. Еще были поблизости улицы Крестьянская, Ветреная и Динамитная. Я долго их путала, в них заходили через несколько переулков с Октябрьской улицы.

   Яспросила у незнакомой бабушки еще в те далекие времена, почему улица Ветреная, она мне сказала: мы живем на самой горе, и здесь дуют ветры сильнее, чем внизу. Может быть, это фантазия.

   Кгда началась война 1941 года, я училась в третьем классе, нас из школы летом посылали на заготовку торфа (торфяник был напротив кладбища). Машина резала, а мы вдвоем поднимали тяжелые мокрые кирпичи и складывали для просушки в штабели. Сухие грузить на телеги для отопления школы было легче.

   Ввыходные дни отец посылал нас в ветлечебницу дежурить, в то время не было сторожей. Мы шли по улице Динамитной, и от усталости она казалась нам бесконечно длинной. Ниже ветлечебницы находился склад динамита, и часовые, охранявшие склад, близко не подпускали нас к нему.

   Вт так и проходило наше золотое детство.

   Ве эти места мне очень дороги, несмотря на трудные годы. И я не могу смириться с тем, как постепенно все захламляется. Напротив ветлечебницы сплошная свалка. Уже в течение, наверное, 10 лет идет интенсивное засорение массива. Люди не понимают или не хотят понимать что творят. Когда же что-то изменится? Душа болит.