У бабушки Ани одних правнуков – 12 душ. Младший – грудной, старший недавно женился. Бог даст, и праправнука дождется Анна Александровна…

   Мгла ли она себе вообразить такое, когда ее, 17-летнюю, не знавшую за собой никакой вины, несколько дней как обвенчавшуюся с любимым человеком, арестовали и бросили на грязную солому под нарами в переполненной камере!

    «ТВОЙЦ МУЖ УБИЛ КАССИРА»

   Анечка была любимицей дедушки – священника старообрядческой церкви. Жила семья в Иркутске. В 1916 году дед получил назначение в Ессентуки и забрал трехлетнюю внучку с собой – на время, пока отец девочки служит в армии. Разлука получилась долгой. Отца Аня так больше и не видела иначе как на фотографиях. Когда мать с Аниной сестрой наконец перебрались в Ессентуки, поселились через дорогу от дедушкиного дома. Аня по-прежнему большую часть времени проводила у деда.

   Исейчас стоит у нее перед глазами картина, как уводили арестованного «служителя культа», как валялись в грязи книги в золоченых переплетах, которые она так любила читать, а пришедшие за дедом наступали на них ногами. Аня наблюдала за всем этим, спрятавшись за забором, через щелку в досках. С дедушкой она еще увидится разок: на свидании в тюрьме он благословит ее на брак.

   П окончании школы Аня поступила в техникум в Пятигорске, в группу забойщиков-рудокопов. Успела даже на практике побывать в одном из горных селений, добывали в штольнях асбест и пемзу. Учебу не закончила: влюбилась. Владимир Ниткевич был старше ее года на четыре. Красивый, представительный. Счастье оказалось коротким, как сон. Теперь, спустя 70 с лишним лет, не очень и верится: было ли?

   Млодых арестовали спустя несколько дней после венчания. Не было ни суда, ни следствия. С высоты пережитого бабушка Аня горько усмехается:

   — Ну и дурочка же я тогда была! Помню, еще объясняла конвойному, что я недавно вышла замуж – не поместят ли, мол, в одну камеру с мужем?

   Кгда Анне приказали расписаться на приговоре – 10 лет лагерей – она спросила: за что? В ответ услышала: твой муж убил кассира. Что на самом деле стало причиной ареста, она и до сих пор не знает. О муже по тюремному телеграфу пришел слух: расстрелян. От такого немудрено сломаться и зрелому, видавшему виды человеку. Впрочем, может быть, пластичность юности и помогла Анне выдержать страшный удар.

    РОЖДЕННЫЕ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ

   Птом был лагерь в Карелии, возле Медвежьегорска. Молодость, несмотря ни на что, брала свое. В нечеловеческих условиях так сильна жажда тепла и любви... В лагере Анна встретилась с Георгием Воронковым. Она – телеграфистка, он – нарядчик. Этот период жизни оставил в душе у Анны Александровны светлые воспоминания. Веселым был воторой ее муж, заботливым, с золотыми руками. За хорошую работу заключенных поощряли двух-трехдневными свиданиями. У Анны родился сын Александр. В лагере была отдельная колонна «мамочек». Их несколько лучше кормили, отпускали повидаться с детьми, которых, естественно, содержали отдельно.

   Чрез какое-то время среди женщин прошел слух: детей старше трех лет будут забирать у матерей и увозить в детские дома. К тому времени кончился срок заключения у Георгия. Он зарегистрировал сына на свою фамилию и забрал его с собой, увез в Ленинград, где жили сестра и мать Анны. Больше она Георгия не видела: погиб на фронте. Уже после его отъезда родила второго сына.

   Влагере Анну застала финская война. Заключенных стали перевозить в столыпинских вагонах на Урал, в Свердловскую область. По дороге умерла большая часть ребятишек, ехавших вместе с матерями. Своего полуторагодовалого сынишку Анна довезла до места, но все же не сохранила.

   Кгда срок ее заключения должен был закончиться, шла война. До особого распоряжения она была задержана в лагере. Судьба послала ей еще одну встречу. Но имени отца двух своих детей – Юрия и Натальи – Анна Александровна называть не желает. Детей записала на свою фамилию. Крепко обиделась за неверность и выгнала обманщика. Позже получила весточку: умер от костного туберкулеза. С той поры и растила детей одна. Сорока лет ей еще не было в ту пору, но, видно, не могла раскрыться для нового чувства изболевшаяся женская душа.

   Псле войны Анну Александровну отправили на высылку в Салехард. По дороге вместе с сыном Юрой переболели пневмонией. Спасибо, докторша дала дефицитнейший порошок сульфидина в обмен на шелковые кофточки. Чудом спасла ребенка.

   ВСалехарде жила с детьми на квартире у женщины, вывезенной туда с Урала во время кампании по раскулачиванию. Через 20 лет высылки родственникам разрешили забрать стариков на родину. Вместе с квартирной хозяйкой засобиралась в путь и Анна Александровна. Так семья оказалась в 1950 году в Тургояке.

    ИЩУ ТЕБЯ

   Н один год разыскивала Анна следы сына Саши, увезенного еще до войны в Ленинград. По редким весточкам от родных знала, что блокаду он пережил в городе вместе с ее матерью и сестрой. У сестры в семье начались серьезные проблемы, и Анна сама просила в письмах, чтобы Сашу устроили в хороший детский дом, как сына погибшего фронтовика. Отыскался он в детдоме в Загорске. Не сразу мальчишку отпустили к матери. Сначала долго проверяли, где живет она, кем работает. И лишь после того как Саша окончил семилетку, приехал к маме, которую, конечно, не помнил.

   Втелеграмме о его приезде были указаны число и номер поезда, но не было номера вагона. После того как поезд ушел и люди разошлись с перрона, Анна Александровна увидела маленького худенького мальчика, который уже отправился было куда-то со своим нехитрым багажом. Взгляд из-под припухших век показался ей знакомым. «Ты Саша Воронков?» – неуверенно окликнула мать. Мальчик кивнул: «А ты мама моя?». Очнулась она в окружении плачущих женщин. Чужая боль и радость в ту пору находила живой отклик в сердцах людей. Вскоре вслед за Сашей приехал его друг из детдома — Сергей. Родителей у пацана не было, и его приняли в семью.

   Анна Александровна со старшим сыном стараются не пропускать передачу «Жди меня». Им лучше многих других понятно, что чувствуют родные люди, встречаясь спустя долгие годы после разлуки.

   Сйчас Александр Георгиевич на пенсии, но продолжает работать мастером на автозаводе. Как-то попытались они с матерью восстановить документы о том, что он пережил блокаду в Ленинграде. Родившийся в 1936 году, он многое помнит. Например, как пытался раскусить на улице камень, приняв его за черствую булочку. Одна хорошая знакомая похлопотала, отыскались сведения, что был он вывезен из города после прорыва блокады. Однако больше ничего узнать не удалось. Когда приехал Саша в Ленинград, где жил – документально не подтверждается. Сестра Анны – партийный работник — боялась регистрировать ребенка, чья мать была в лагерях. Так что никакими льготами, положенными блокадникам, Александр Георгиевич не пользуется.

    ЖИТЬ. ВЕРИТЬ. НЕ КОПИТЬ ОБИД

   Сма Анна Александровна никогда не пыталась разбираться в том, что случилось с нею, добиваться реабилитации или статуса репрессированной.

   — Не надо мне никаких льгот, — отмахивается она. – Вон одна моя знакомая три года хлопотала, выправила себе документы. Добилась и скоро умерла. Стоит ли на это тратить время и здоровье?

   Кму могло прийти в голову в лагерях заботиться о бумажках? Она и паспорт-то впервые в жизни получила в 1950 году по присланному матерью свидетельству о том, что была крещена в церкви в 1913 году и получила при крещении имя Анна.

   Анна Александровна предпочитает отдавать время общению с хорошими людьми и чтению книг. Ей так не хватало этого в молодости.

   — Бывало, в лагере подберешь клочок газеты, — вспоминает она, — и то радость была.

   Пиученная к чтению с детства, она и сейчас – почетный читатель тургоякской библиотеки. И еще сама пишет очень неплохие стихи. Только читает их неохотно – стесняется. Стихи о любви. Видно, не только пронесла эта удивительно стойкая женщина через долгие годы испытаний душу живу, но и сохранила ее молодой…

   Н государство бабушка Аня не обижается.

   — Я ведь только недавно узнала, что происходило в то время в стране. В лагерях не было времени на размышления и переживания. Все силы – физические и душевные – уходили на то, чтобы выжить. Думаю, воля меня и спасла. И еще – вера. — Анна Александровна показывает на старинную икону. – Это мамино благословение.

   ВНовом Завете издания 1922 года – другая семейная реликвия — написанная дедушкой от руки по-старославянски молитва с прибавлением: «Солянкиной Агриппине Георгиевне на добрую память и присное воспоминание дарствую». Агриппиной звали мать Анны Александровны.

   — А когда Сталин умер, — вспоминает моя собеседница, — я ведь рыдала, стояла в почетном карауле возле портрета! Так что если обижаться – так разве на судьбу…

   Сдьба постаралась компенсировать, насколько это возможно, трагедию молодости Анны Александровны. Сегодня в окружении своей семьи бабушка Аня живет в почете и уважении. В этом все ее богатство и награда за мужество, терпение и жизнелюбие. В Тургояке она тоже всегда на виду: чтобы поздравить ее с днем рождения, например, глава сельсовета Николай Чаговец даже машину предоставил. Она помнит, как в самые трудные дни люди делились хлебом с ее ребятишками, и старается по мере сил тоже помогать людям.

   Удетей судьбы складываются по-разному. Среднего сына Юрия полгода назад схоронили. У дочери Натальи море взяло мужа – не вернулся из рейса. Сергей умер в возрасте 51 года. И все же большинство членов семьи, похоже, унаследовали бабушкину стойкость и веселый нрав. Женщины, включая главу семьи, на удивление моложавы. На приглашение сфотографироваться на память в момент съехались все, кто был не на работе. А с портретов на стене смотрят сыновья Анны Александровны – два родных и один приемный.

   Нт, жизнь не пропала зря!