«Все мы мало ценим эпизоды собственной жизни и не бережем тех мелочей, из которых состоит земной путь. Почти все они незаметно уходят из нашей памяти...» – так написала в своих заметках, присланных в редакцию

   Л Карымсакова, предваряя рассказ о своем отце, участнике Великой Отечественной войны и войны с Японией. И все же память ее сохранила многие факты и пережитые чувства. Из таких воспоминаний и складывается по крохам зримый образ давно ушедшего времени.

   Мй отец – Алексей Федорович Артюшин родился в 1908 году в Казани. Родители его рано умерли, отца и его брата воспитывал дядя. У дяди была пекарня, отец начал работать в ней лет с шести мальчиком на побегушках. Постепенно мальчика приучали к мастерству и к 12 годам он мог завести, раскатать тесто, выпечь не только хлеб, но и сдобу, и баранки. Лучше всего ему удавались вафли.

   Гянула революция. Дядю посадили, сослали в Сибирь, оттуда он не вернулся. Пекарню разгромили, отец стал беспризорником, потом окончил начальную школу. Другой специальности он не приобрел. Перед войной отец работал кладовщиком, на фронт ушел в первые дни войны. При формировании части отобрали парикмахеров, сапожников, ветеринаров, поваров. Так пекарь сошел за повара. Поваром-пекарем прошел отец всю войну до Берлина, был два раза ранен и контужен. После контузии сильно заикался. Был награжден медалями. Всего их было шесть, помню, мой брат долго играл ими, потом растерял, обменял на что-то.

   Пкарня (походная) была недалеко от передовой. Когда отец воевал на Ленинградском фронте, не было муки, продуктов, варили конину, если находили убитую лошадь.

   Вначале осады Ленинграда на фронте оказалась К. И. Шульженко с сыном – не успела эвакуироваться. И, когда нечего было есть, отец шутил: «Сегодня на ужин – Клавдия Ивановна Шульженко». Так и пела знаменитая певица каждый вечер на ужин, пока не эвакуировалась в тыл.

   Пиближалась весна 1945 года. Из разговоров взрослых я знала, что война кончается. Мне было 10 лет, а брату – 7. Мы часто разговаривали с мамой и бабушкой об отце. Самое удивительное – он много фотографировался, мы часто получали бодрые письма с фотографиями. Мы ждали отца. Однажды в апреле мы с братом решили вымыть пол в доме, в сенцах, в чулане, на крыльце, чтобы к приезду отца была чистота, подмели двор. Легли спать. Мама была на работе во вторую смену. Вечером подморозило. Мама шла с работы ночью, в сенцах поскользнулась, упала, сильно ушиблась. Утром стала нас ругать, а когда узнала, что мы мыли пол, чтобы встретить отца, обняла нас и заплакала.

   Пишел день Победы, потом июнь, от отца не было вестей. В июле мы с братом пололи огород, мама была на работе, бабушка на базаре. В калитку постучали. «Кто там?». — «Отройте, ребята, я ваш отец!».

   Япосмотрела в щелку в заборе. У ворот стоял маленький, худой солдат с усами, да еще и заикался. Я отца не узнала. Схватила брата за руку, мы забежали в дом и закрылись на все засовы. Когда увидели, что солдат перелазит через забор, испугались совсем, залезли под кровать, и сколько он ни стучал, мы не показывались.

   Н добившись, чтобы мы открыли, отец позвал соседку тетю Стюру. Соседке мы открыли, а с ней зашел отец, стал спрашивать где мама, где бабушка. Оказалось, часть, в которой он служил, перебрасывалась из Берлина в Японию.

   Пезд проходил через Челябинск, (мы жили в Челябинске) отец не удержался, прибежал домой, хотя стоянка была всего 20 минут. Побежал бегом к маме на работу. Это от дома очень далеко. Когда родители прибежали на вокзал, поезд ушел и увез кое-какие подарки, которые отец вез нам из Германии.

   Оец очень волновался, что его сочтут дезертиром, простился с мамой, сел на попутный и стал догонять свою часть.

   Чсть догнал в Сибири, из Новосибирска выслал нам гостинцы.

   Сяпонской войны отец пришел в декабре 1945 г. Мы получили телеграмму: «Встречайте!». Отца встречали родственники, мама, а нас с братом не взяли, мы сидели на печи, стояли сильные морозы.

   Оец прибыл, было застолье, но в этот вечер мы с печки не слезли, нас стащить оттуда не могли: мы отца стеснялись, отвыкли от него, он нам был чужой, даже папой его долго называть не могли.

   Вдальнейшем отношения с отцом не сложились ни у меня, ни у брата. Считаю, что в этом виновата война.