Иан Седов, Михаил Лозоват-ский, Юрий Новиков... В разные годы они руководили трестом «Уралавтострой». И как бы ни менялись времена, преемники будут обречены на сравнение с ними. Татьяна Печерских этот экзамен выдержала. Став генеральным директором пять с лишним лет назад, она сумела не уронить трестовскую марку, успешно провести коллектив через все тернии. Была признана «Женщиной года» в нашей области, на этой неделе представляла Южный Урал на аналогичном российском конкурсе.

   Сройка вместо... немецкого

   — Татьяна Александровна, согласитесь, женщину — руководителя строительной организации встретишь нечасто. По крайней мере, мне такие, кроме вас, неизвестны. Как решили стать строителем? Может, с детства мечтали?

   — Да нет, вообще не думала об этом. Росла в большой семье. Родители были раскулачены, сосланы в Березово. Там и родились мои восемь сестер и брат. А я – в Миассе, когда вернулись. Маме было уже 46 лет, когда меня родила. Причем, по настоянию папы.

   А с профессией получилось довольно неожиданно. Мне пророчили иняз, так как в немецком преуспевала. Была великолепная учительница, Ольга Ивановна Аникина. Интеллигентнейшая женщина, можно сказать – настоящая аристократка. Язык очень любила, в те еще времена ездила в Германию. Не влюбиться в ее предмет было невозможно. В общем, когда окончила десятый класс в школе № 1 (а до девятого училась в 14-й) с Почетной грамотой, то получила рекомендацию на иняз. Но педагогика – это против моей натуры.

   Икуда идти? В Свердловске жила сестра, муж у нее окончил радиотехнический факультет УПИ, был влюблен в профессию и институт, не раз повторял: «Татьяна, только в УПИ!». Поначалу мимо ушей пропускала, а когда после выпускных стали с девчонками решать, то предложила: «Поехали в УПИ!». Я поступала на химико-технологический, но опять – судьба: не прошла по конкурсу. Окончила строительный факультет Уральского политехнического и в 1975 году пришла в трест. Единственная запись в трудовой книжке.

   — И кем начинали?

   — Мастером в основном цехе завода ЖБИ. Потом стала старшим инженером-технологом, заместителем начальника цеха. Михаил Абрамович Лозоватский предлагал руководить УПТК, но не решилась, молодая еще была. Так с перерывом на декретный отпуск десять лет проработала, пока Илья Павлович Тутуков, руководивший трестовским профкомом, не заприметил. Очень не хотела уходить. Коллектив у нас был великолепный, на завод как домой шла, и радость, и горе туда несла.

   Тест же казался чем-то заоблачным, где собралась элита. Потому и сопротивлялась долго. В первый день, помню, пробегала где-то до обеда, в перерыв возвращаюсь. Все как раз навстречу спускаются, а я бегу и с каждой ступенькой – одна мысль: «Никогда здесь не смогу, не привыкну!».

   — Но у строителей наверняка отношения попроще складываются, если сравнивать с каким-нибудь КБ или заводом.

   — Так работа вон ведь какая! На морозе, вечные трудности. Люди, конечно, проще. Сердечные. Помню, когда уже в парткоме работала, приходилось проводить всякие политбеседы. Приеду в бригаду к Валентине Яковлевне Неня, начну о политике, а она: «Да ладно, Татьяна! Давай лучше чайку попьем». Девчата вокруг нее, как цыплята вокруг наседки соберутся, и начинаем буквально обо всем. Уходила оттуда окрыленная, будто в родном доме побывала.

   — А как отважились стать заместителем управляющего?

   — После ухода Григориади этот кабинет некоторое время пустовал, а потом Юрий Михайлович Новиков меня пригласил. Жутковато было. Опыта хозяйственной работы никакого, а тут мощнейший трест, огромный объем – весь поселок Строителей, дома культуры, библиотеки, больница, детские сады, школы... Магазин на Садовой запускали – приходилось доставать все оборудование, построили библиотеку – аналогичная проблема. Она у нас ведомственная, а челябинский завод театрального оборудования обеспечивал только госструктуры. Что делать? Поехали с заведующей городским отделом культуры Тамарой Петровной Кокаревой, я представлялась старшим библиотекарем. Вот ведь времена... Но какое счастье было получить стеллажи! Сама их и грузила.

   А вообще-то Юрий Михайлович уговорил меня только где-то с четвертого захода. «Если не вы, — говорил, — так кто же? Кому как не молодым руководить!» Удивительный человек был!

   Уитель,

   «штучный» человек

   — Новиков, как мне кажется, никогда не старался выйти в городе на первый план, подчеркнуть свое «Я»...

   — Никогда он не пытался «казаться», всегда оставался таким, каким был на самом деле.

   — Но это не правило, а исключение. Чаще всего ведь, став первыми руководителями, люди меняются далеко не в лучшую сторону, «медные трубы» играют порой злую шутку.

   — От самого человека зависит. Юрий Михайлович – это интеллигент до мозга костей, глубоко порядочный человек. И очень любил людей. Я вот себя, если отбросить ложную скромность, считаю отзывчивой, чужая беда никогда равнодушной не оставляет, по мере сил всегда пытаюсь помочь. А училась доброте, человечности именно у него. До сих пор поражаюсь, насколько его хватало. Если кто-то оказывался на обочине жизни, всегда протягивал руку. И в работе не только учил, но и все свои контакты передавал, всеми секретами делился.

   — Так это, наверное, закономерно. Слабые руководители боятся, что их подсидят подчиненные, поэтому стараются окружить себя «серостью». Сильные же создают сильное окружение.

   — Новиков как раз из таких. Всегда понимал, что в итоге и сам станет сильнее.

   — Наверное не ошибусь, если скажу, что благодаря ему «Уралавтострой» не развалился?

   — Безусловно. В начале девяностых сидели без заказов, заставили приватизироваться – весь строительный комплекс разваливали. Юрий Михайлович до последнего старался оставить трест таким, каким он был. Но что делать, когда в городе работы не стало, да и на стороне такое же положение – при таком кризисе разве мог кто думать о стройке! И Новиков решил сделать ставку на жилье. Встретил тогда бывшего директора нашего завода КПД Каткова, уже работавшего в Якутии, узнал, что немало северян планируется переселять. Появился первый договор, а потом и меня отправил в Якутск за заказом.

   — Больно уж просто...

   — Да какое там! Полетела в никуда. Думала, что ждут, встретят, но не тут-то было. В аэропорту никого, в гостинице тоже не ждали. Короче говоря, две недели провела безрезультатно. Уже отчаявшись, взяла телефонный справочник и стала всех подряд обзванивать. И что самое поразительное, зацепилась за золотодобытчиков. С ними и нефтяниками подписали первые контракты, продали дом по Керченской.

   — Они хоть знали, где Миасс находится?

   — Да нет, конечно. Для них это тьмутаракань. Только наведешь мосты, а тут очередная статья о том, что Южный Урал – это ядерная помойка, они давай возмущаться: «Куда зовете?!». Снова убеждала, доказывала: «Да вы на меня посмотрите! Какая радиация?!». Поехали к нам из «Якутнефтепродукта», потом вышли на Госкомсевер...

   — Дома-то бывали?

   — Очень мало. Помню, звоню из Якутска, а у дочери проблемы, плачет. Положила трубку и думаю: «Хоть из гостиницы беги. Какая же я мать, зачем все это надо?». Наутро звоню со слезами Новикову, он успокаивает. «Все будет нормально, сам прослежу». Помогал во всем.

   Т времена спокойно и вспоминать нельзя. Денег не было, строили в долг. Но Юрий Михайлович всегда мог найти какие-то нужные слова... Верили ему, знали, что поддержит всегда. Вообще, это штучный человек был. Единицы оставляют о себе такую память. И когда сейчас собираемся, то всегда вспоминаем.

   — Вроде и самостоятельно работали, но знали, что спина прикрыта?

   — Конечно.

   — И как потом, когда его не стало?

   — Почва из-под ног ушла. Казалось, все рухнуло. Все в тресте знали: у нас есть отец. Никогда он не показывал, насколько сложно и трудно, всегда уверен был, эмоции не выплескивал. Поэтому, может, и сгорел.

   Вмоей жизни три таких человека были. Папа, мама и Юрий Михайлович.

   Тмень, Углич, Краснодар...

   — «Бизнесвумен» – это словечко сейчас довольно модным стало. Но вы под такое определение как-то не подходите. На приемах не красуетесь, все больше по командировкам. Кстати, не встречали женщин, руководящих строительными организациями?

   — Одну в Тюмени встретила. Правда, весь штат у нее состоял из восьми человек. Но запомнила ее навсегда. Работали-работали, а потом, как сейчас говорят, хотели нас «кинуть».

   Вобще-то, не женское это дело. Так уж получилось, что все заказы, «севера» замкнулись на мне, есть и обязательства перед партнерами. Кстати, и Новиков считал, что это дело для меня – временное. Но, увы, судьба...

   — Далеко не первый год уже работаете с бюджетными ресурсами. Это само по себе говорит, что «Уралавтострой» – фирма надежная.

   — Разумеется. Бывает, конечно, что порой срываем сроки. Но все наши партнеры знают твердо: построим и сдадим. Такая репутация дорогого стоит. Примеров иного свойства, когда получают деньги и распадаются, сейчас тоже немало. И происходит так не по злому умыслу, не потому, что деньги прикарманивают. Просто не выдерживают, становятся банкротами.

   Н так давно заключали договор с «Сургутгазпромом». Солидная фирма, но тоже «попала» – инвестировали жилье в Тюмени, но до сих пор получить его не могут. «Охотилась» за ними больше полугода, получила рекомендации «Газпрома» в Москве. Пишу письмо в Сургут – отказ. Но все равно договорилась о встрече. Так их служба безопасности серьезнейшую проверку устроила, связалась даже с администрацией Ямало-Ненецкого округа, где мы строим. Там говорят: «Не всегда гладко сотрудничаем, но запомните: всегда достроят и сдадут». После этого звонят из Сургута, приглашают подписывать договор.

   М ведь в Тюмени единственные сторонние строители. Сколько ни приезжали другие, никто не смог остаться.

   — Северяне – люди особенные.

   — И взаимоотношения там особые. Чистые. Когда первые северяне в Миасс поехали, то задачу перед собой поставила не просто ключи от квартиры отдать, а принять по-человечески. И в аэропорт свою машину посылала, и на вокзале встречала. Обязательно город показывали, на работу помогали устраиваться, детей – в детские сады. И сторицей к нам вернулось, на Севере моментально узнали, что в Миассе к заказчикам по-человечески относятся.

   Пмню, долго приглашала заместителя генерального «Якутгазпрома» Александра Федоровича Мубаракова. А когда прилетел, ходил и восхищался: «Воздух – напиться не могу. Словно воду родниковую пью!». Года четыре назад сдали для них жилье, потом не работали совместно. А когда позвонила после такого перерыва, сходу узнал, обрадовался. И хотя выбор у них огромный, но заказ все же нам отдали.

   — Для тех же северян вы, насколько известно, не только в Миассе строите?

   — Конечно. Они же сами выбирают, куда переезжать. Соответственно и мы ориентируемся. Вот недавно сдали в Угличе 27-квартирный дом, заканчиваем 100-квартирный – всего девять тысяч квадратных метров. Ведем строительство и в Волгоградской области, Краснодаре. Около 60 тысяч квадратных метров сдали в Татарии и Башкирии. И, разумеется, в Тюмени. Там сдаем 30 тысяч квадратных метров.

   — А в Миассе?

   — Хотели бы шире развернуться. Пусть не обижаются другие фирмы, которых в городе довольно много, но генподряд способны вести далеко не все. Мы же полностью сохранили инженерный потенциал. А какие специалисты! Технический директор Анатолий Трофимович Филимонов – технарь от Бога, равных ему в городе, считаю, не найти. Председатель совета директоров Александр Петрович Борисов ведет всю социальную сферу, мой главный советчик. Есть и молодежь, кое-кого заприметила. Все равно ведь надо на вас, мужиков, перегружать.

   — Коль уж заговорили о молодежи, то не кажется, что сейчас порой неоправданно определяющими делают не способности, а паспортные данные, устанавливая жесткие возрастные рамки?

   — Глупость это. Вот у нас начальник сметно-договорного отдела Тамара Кузьминична Шелеметьева, заслуженный экономист. Возраст пенсионный, но даже не мыслю, что она уйдет. Ясный ум, а какая ответственность за дело! На днях сорвались с ней в Тюмень. Потом уже узнала, что она приболела, но все равно поехала, не сказав мне ни слова: надо – значит надо.

   — Та еще закалка. У молодых, наверное, не так. На первом плане – материальные условия.

   — И правильно. Так и должно быть. Нестандартно мыслить, оригинальные решения принимать – это молодежь умеет. А то, что ставят условия, тоже нормально. Надо работать не за моральные, а за материальные стимулы. Негатив раньше как раз и был в том, что губили инициативу, вознаграждая всех одинаково.

   — Не кажется, что времена строительных монстров канули в лету? За какими фирмами будущее?

   — Считаю, что за такими мобильными, как мы. Да и Запад аналогично работает. Была в очень серьезной австрийско-чешской фирме в Праге, они тоже ведут шеф-монтаж, одна бригада постоянная, остальных набирают из местных. Зачем вообще иметь кучу техники, если нет заказов?

   Тпло родного дома

   — Как дочь росла, лишь периодически видя маму?

   — Всякое бывало. Помню, машина уже у подъезда стоит, в аэропорт ехать надо, а я ее успокоить не могу. Оставалась одна. Но Бог миловал. Умница, серьезная девчонка. Окончила ЮУрГУ, вышла замуж за военного. Сейчас в Москве, внуку 15 марта будет год. Когда уехала из Миасса, я такое одиночество ощутила. Раньше всегда знала: возвращаюсь домой – Наталья ждет.

   — Когда бываете в Москве, дочь никуда не «выводит»?

   — Я же в командировки туда езжу. Работаю плотно, прихожу поздно. Они уже и обижаться перестали. Тут не то чтобы куда-то сходить, пару вечеров бы вместе побыть, на внука посмотреть. А то ведь только по телефону с ним «разговариваем». Уже научился: мама – тут, папа – тут, а баба? На потолок показывает: улетела!

   — Интересно, как такую деловую тещу зять воспринимает?

   — Знаете, я их просто очень люблю. Приезжаю – мне тепло и хорошо. И он, вижу, рад моему приезду. Понятно, по рюмочке пропустим, поговорим.

   — Не хотите, чтобы дочь карьеру делала?

   — Только в разумных пределах. Семья – это главное. А такую работу, как у меня, с семьей совместить крайне сложно. Но если есть способности, расти все равно надо.

   — Однако стать «Женщиной года» все же приятно?

   — Не люблю я «светиться». Другое дело – что-то сделать, людей обеспечить. Ведь было время, по полгода зарплату не платили. Помню, как-то возвращаюсь из очередной командировки – в коридоре коробки, людям яйца дают. Как этому радовалась! Хоть что-то...

   Н не буду лукавить. Когда победила в конкурсе, приятно было. Да и выводы для себя сделала: людей надо отмечать.

   А вообще-то я не случайно начала наш разговор с того, что выросла в большой семье. Всегда был теплый дом, родители поженились по большой любви и смогли сохранить это чувство, прожив вместе 59 лет. Жили весело и дружно, всегда было много народа. И по сути своей я домашний человек. Безумно люблю дом, родственников, гостей. Домашним хозяйством заняться, почитать, музыку послушать, да просто поваляться... Так тяжело всегда уезжать и так радостно возвращаться!