Лонида Звездина при всем желании не назовешь однозначной фигурой на «олимпе» миасского бизнеса. В числе самых первых с нуля начал свое дело, за довольно короткое время создал современное электротехническое предприятие, продукция которого ежегодно собирает богатый урожай дипломов и призов на самых разных выставках как в России, так и за рубежом. Вместе с тем генеральный директор «Делсота» – учредитель нашей газеты, возглавляет попечительский совет православной старообрядческой церкви Покрова Пресвятой Богородицы.

   Сбственное мнение по многим проблемам – это тоже его неотъемлемая черта. Свои взгляды никому не навязывает, но убежден в их правильности. Наверное, какие-то суждения кому-то покажутся спорными, чересчур скептическими. Но без критического анализа вряд ли возможно движение вперед. Впрочем, никто не претендует на истину в последней инстанции.

   Об олигархах местных и российских

   — Леонид Николаевич, вы создали «Делсот» более десяти лет назад. Многие уже забыли те времена, когда полки магазинов были в лучшем случае заполнены салатом из морской капусты, а потом зарплата на большинстве предприятий стала лишь мечтой. Привыкнув к тому, что купить теперь можно все (было бы на что), клянут олигархов и российского, и местного уровня: «Ах, он коттедж построил, на джипе ездит. Нажился на народные деньги...».

   — У нас в стране вообще все происходит не так, как во всем мире, олигархи не такие как везде. И я в принципе с народом солидарен. Если взять мировую экономическую историю в лицах, то кого вспомним? Тот же Форд начинал с нуля, в какой-то каретной мастерской разработал автомобиль, технологию его производства, построил заводы. Говард Хьюз, многие другие, в том числе из недавнего времени...

   А у нас? Ни один гвоздя в стенку не вбил. Сколотили капиталы на основе созданного всей страной, когда всем платили шиш да маленько, а уровень жизни был усредненно нищим. В итоге огромная собственность за бесценок перешла к конкретной группе лиц, зачастую в силу каких-то неведомых политических целей. Как следствие, олигархический капитал устойчивым не назовешь. Как создавался, так и разваливается. И когда Норильский комбинат (а по словам президента его валовый продукт составляет около двух процентов в валовом продукте страны) был отдан за 50 миллионов долларов, причем, даже не за живые деньги, а за ГКО и прочие обязательства, нарисованные самим же правительством, то разве может быть иное отношение?

   — Но вы-то себя к подобным вряд ли отнесете? Взяли у «Миассэлектроаппарата» в аренду цех, когда там было убыточное производство...

   — В девяностом году взяли, а через пару лет вернули. И ничего за два года не утащили. Выкупили лишь часть оборудования, а все остальное, в том числе сами технологии по производству нагревательных элементов, осталось на заводе. Так что себя к «прихватизаторам» не относим. Говорю «мы», потому что, разумеется, не один был, да и сейчас не рассматриваю себя как большое «я».

   Длжен сказать, Миасс был нехарактерен для всей страны, в городе немало подобных структур появилось. Если подойти объективно, то способствовала этому городская власть, когда председателем горисполкома был Григориади. И помогал, и главное – не мешал, что в наших условиях большой плюс. Посмотрите, сколько известных предприятий тогда появилось: «Сантехник», «Медтехника», «Трек», «Кедр» – перечислять много можно.

   — А может, исторические корни сказались? В городе испокон веков были люди с предпринимательской жилкой. Гены сработали?

   — Если посмотреть на людей, которые у нас первыми занялись бизнесом, то из «исторических» граждан Миасса один я, наверное. Дело в другом, считаю. Город был насыщен высокими технологиями, владели ими люди достаточно грамотные, с мозгами.

   Держава или банановая республика?

   — Наверное, тогда представляли начало третьего тысячелетия не таким, каким оно стало на самом деле. Неужели страна не могла пойти по такому же пути, по которому идут сейчас Польша, Венгрия, Прибалтика? Нормальный бизнес, нормальные взаимоотношения, инвестиции...

   — Сейчас, понятно, уже трудно сказать, чего ожидали. Но Россия никогда не смогла бы пойти аналогичным путем. К нам, как бы страна ни называлась в разные периоды, у Запада всегда ревностно-антагонистическое отношение. Если бы размещалась Россия на территории Чебаркульского района, тогда и отношение к ней было как к Латвии, Чехии, Литве. А так – взаимный конкурентный антагонизм между нами и Европой, Америкой был и будет. Это уж одна из геополитических традиций.

   Ее и наш традиционный бардак. Так, как у нас приватизация была проведена, она нигде в мире не проходила. Гигантские приватизационные процессы были в Великобритании, во Франции во время и после второй мировой войны, но это не значит, что там все развалили.

   А если вспомнить социалистическую деприватизацию в Болгарии? Даже когда землю национализировали, то каждому владельцу выдавали соответствующую бумагу, и никого не посадили за это в тюрьму.

   Ккому капиталисту пришло бы в голову взять завод, сгрести все станки в угол и разместить в корпусах барахолку? Сам видел, что именно так было в Зеленограде, который еще в середине восьмидесятых был буквально напичкан современнейшими технологиями по выпуску чипов, микросхем, город и называли «русской силиконовой долиной». Все отдали – продали неведомо кому. Оборудование бульдозером (не преувеличиваю!) сгребли в кучу, открыли китайскую барахолку.

   Вобщем, что хотели, то и имеем. Если взять исторический срез экономики России, то после первой мировой войны страна потеряла 13—15 процентов валового внутреннего продукта, во второй мировой, когда немцы стояли под Кремлем, — 22 процента. А в результате действий в конце двадцатого века – даже не знаю, как их назвать! — потери валового внутреннего продукта составили 82 процента. То есть четыре мировые войны с точки зрения экономики!

   — Но вроде бы потихоньку встаем на нормальный путь развития. Вот, как говорят, с 1 января 2004 года собираются отменить пятипроцентный налог с продаж, еще через год – снизить на пять процентов ставку единого социального налога, а потом уменьшить НДС...

   — Лично я не верю ни во что из перечисленного. Впрочем, может, налог с продаж отменят. И потому только, что государство на его сбор тратит больше, чем в итоге получает. Это мы уже прошли с отмененным теперь однопроцентным налогом на продажу валюты.

   Взьмите земельный налог, ставка которого официально не повышалась. Но реально в 2002 году он вырос больше чем в два раза, такой же рост будет в 2003 году. И таких налогов, которые латентно, скрыто растут, довольно много. В результате налоговая нагрузка на предприятия увеличивается, а ни к чему хорошему это не приведет.

   — По-вашему, никаких надежд на то, что средний бизнес, к которому можно отнести и «Делсот», станет развиваться более-менее цивилизованно?

   — В рамках существующей системы управления это невозможно.

   — И что надо менять?

   — Да весь подход к экономике! Вот говорим о вступлении страны в ВТО. Так почему не провести аналогию с Китаем, не посмотреть на развитие его экономики за те же десять лет. В структуре китайского экспорта 80 процентов занимало сырье. А на момент вступления в ВТО этот показатель составил то ли пять, то ли шесть процентов, основная доля – промышленная продукция.

   — Ну так в Китай ежегодно со всего мира инвестируют более пятидесяти миллиардов долларов, в Россию – около трех.

   — А это что, само по себе случилось? Деньги идут туда, где им комфортнее. У нас для этого вообще ничего не делается. Хотя одно исключение есть – добывающие отрасли. Чтобы выкачать газ, нефть, лес, электроэнергию. Не обратили внимания, о чем говорил наш министр иностранных дел, будучи около месяца назад на Филиппинах? О продаже нефти. А японский премьер у нас? Об экспорте энергоносителей из России в Японию. Страна превращается в мирового поставщика сырья.

   Н так давно с удивлением узнал, что со времен Петра и чуть ли не до семнадцатого года в России действовал запрет на экспорт передельного металла. То есть, сделай хоть ложки, хоть пушки и продавай готовый продукт за границу. Все цари это понимали, а коммунистам и пришедшим им на смену вдруг стало непонятно. Продаем сырье, получаем деньги, на них в лучшем случае везем бананы. Съели их – и что? На этом все заканчивается, страна превращается в банановую республику.

   Убогая жизнь – убогие цели

   — Думаю, у нас пока еще очень многие считают аморальным сам процесс зарабатывания денег. Будут сидеть, получать свой мизер, но «повернуть мозги» – это выше всяческих сил...

   — Во-первых, надо опять посмотреть в историю. И до семнадцатого года, и после в России никогда не было адекватного отношения к частной собственности на средства производства. До 1861 года в стране было рабство, как бы мы его ни называли. И это всего-навсего 140 лет назад, с точки зрения физиологии — две человеческих жизни. А если вспомнить Священное Писание, то Моисей сорок лет народ по пустыне водил, пока не вымерли все те, кто жил в рабстве. Мы же его до сих пор генетически помним.

   Икаким бы ни был олигарх в начале века, все равно абсолютно зависел от государственной системы управления. Потому и царило всегда ощущение нестабильности. «От сумы и от тюрьмы не зарекайся!». Ни у одного другого народа нет такой поговорки.

   Ели в Англии Яковом первым, братом Ричарда Львиное Сердце, парламент был создан аж в 1213 году, то у нас непонятно с кем и за что воевали при Калке еще в 1241-м. Парламентаризм, какие-то элементы частной свободы, в определенной степени священность частной собственности в Европе культивируются еще с тех времен.

   Унас перед семнадцатым годом что-то начинало складываться, люди наконец-то почувствовали себя свободными; по темпам экономического развития Россия вышла на первое место, появилось поколение купцов, предпринимателей, банкиров – бизнес-элита, как это принято сейчас говорить. Хотя история и не терпит сослагательного наклонения, но развитие, думаю, пошло бы в нормальном русле. Глядишь, научились бы не воровать.

   Н опять: «Граждане, вам все гарантировано!». И что могло получиться за 70 лет существования в рамках гарантированной бедности? Убогое существование – убогие цели.

   — Одноэтажная дача в конце жизни (не дай Бог, будет второй этаж!), машина...

   — Совершенно верно. Было три мечты: гараж, хоть какая-то машина, сад-огород с дачей-«кастрюлькой три на три». Многие так свою жизнь и завершали: дачу построил – и деньги, и силы кончились. Так что ничего удивительного, что и сейчас ждут, когда кто-то придет и хоть что-то даст.

   Пра бы и понять, что если отказались от прежнего социально-политического уклада (не будем обсуждать, хорош либо плох новый, это просто реальность), то даже если все захотят, вернуться к старому не удастся. Уже интегрированы в мире, весьма плотно связаны информационными потоками.

   Иесли ты мужик, то должен деньги зарабатывать, а не водку пить. Если хочешь, чтобы и сам, и дети что-то имели, то работать надо, а не на диване сидеть. Можешь – головой, можешь – руками. Только в этом случае у нас будет что-то постепенно получаться. Но иждивенчество пока так и не сломали, более того – и молодое поколение уже заразилось не без помощи средств массовой информации, в первую очередь – медийных.

   — Этот упрек в какой-то мере могут и вам переадресовать, ведь одиннадцать с лишним лет назад стали учредителем «Глагола». Но газетой не командуете, лишь помогаете. Каких-то политических амбиций не видно, прибыли от газеты ждать нереально. Закономерный вопрос: зачем вам это было надо?

   — Не раз уже говорил: никогда не собирался и не собираюсь управлять газетой. Убежден, что только так должен вести себя учредитель, не вмешиваясь в процесс журналистской деятельности. Если начнешь подобным заниматься, то это будет уже твоя личная газета, выражающая личные взгляды.

   Пчему поддержал? Тогда в Миассе была одна газета – «Миасский рабочий», и я считал, что это неправильно. Должны быть несколько СМИ, доступных горожанам, которые несли бы информацию всем жителям, а не мне или нашей «маленькой фабрике».

   — По слухам появляются желающие купить газету, неплохо заплатив.

   — Появлялись. Но так и напишите: даже переговоры на эту тему вести не буду. И пусть не появляются.

   — Два с лишним года назад вы участвовали в выборах в областное Законодательное собрание. Больше не собираетесь?

   — Рано еще говорить, до выборов далеко.

   — А какой будет, по-вашему, кампания по выборам в Госдуму?

   — Считаю, будет более спокойной, а со стороны избирателей – равнодушной.

   — Потому что «чернухи» будет меньше?

   — Да дело даже не в этом. Кстати говоря, в «чернуху» никогда не верил, не думаю, что это сильно влияет на умонастроения людей. Выборы должны быть спокойными, так как люди устали от этой «вялотекущей шизофрении», они у нас приобрели уже перманентный характер. Постоянно кого-то куда-то выбираем.

   В-первых, просто надоело уже. А во-вторых, люди поняли, что хрен слаще редьки не становится, придя «наверх», никто ничего не меняет.

   Объединиться, разъединяясь?

   — Вы сейчас возглавляете миасс-кое отделение ПромАсса. В какой-то степени работа затихла. Что, объединяются только тогда, когда тучи сгущаются?

   — Да нет, другая причина. Если говорить об объединениях промышленников, которые у нас складывались и на областном, и на федеральном уровне, то все они создавались по политическим мотивациям. Не было это внутренней потребностью. Потому на Западе таких ассоциаций вообще нет, там объединяются по технологическому принципу, по принципу распределения и продвижения товара.

   ВПромАссе получился какой-то винегрет: от Магнитогорского металлургического комбината до «Делсота», к примеру. А что нас может объединять с металлургами Магнитки? Да ничего. Более того, даже некоторый антагонизм присутствует.

   Вожу в областное правление, недавно собирались, обсуждали как раз проблему взаимоотношений перерабатывающей промышленности с сырьевой, монопольной. В итоге одна сторона промолчала, другая пыталась говорить, что отношения далеки от радужных. На этом все закончилось. Нет объединяющего начала, единых целей и задач. А любая организация будет работать только если есть общее стремление к результату. Если все не рухнет окончательно, будут создаваться объединения по отраслевому признаку.

   — Чтобы лоббировать свои интересы?

   — Да никто слушать не будет! Голос промышленников вообще никто не слышит. Слышат голоса нефти, газа, железа кроватного. Объединяться надо будет для решения своих внутриотраслевых задач – координации ценовой и технологической политики, распределения производства, кооперации.

   Буквально на днях часа два говорили на эту тему с директором одного миасского предприятия, производящего аналогичный нашему продукт. Впервые нам удалось, хоть и конкуренты, договориться об определенном технологическом взаимодействии, даже о кооперации. Считаю, совершен прорыв. Так что будущее только за такими ассоциациями.

   — Но новую редакцию областного закона «О промышленной политике» вроде планировалось разрабатывать с непосредственным участием ПромАсса?

   — Достаточно хорошо знаю действующий закон, обсуждали и новый. Оба содержат только набор статей-пожеланий. А закон, считаю, не может существовать лишь в виде благих пожеланий. Его надо исполнять, им надо руководствоваться. А для этого должно быть определено, кто, что и как делает. В противном случае бумага так и останется бумагой.

   – Леонид Николаевич, в ходе нашего разговора вы часто обращались к мировой истории и геополитике, проводили параллели...

   – Человек не компьютер, мысли не выключишь. А без знания истории, как отечественной, так и мировой в целом, экономики, попытки анализа развития общества вряд ли возможно осмысленно заниматься своим делом, прогнозировать завтрашний и послезавтрашний день.