27 февраля исполнилось 113 лет городскому духовому оркестру Миасса

   Ксожалению, история не донесла до нас имя руководителя первого в городе духового оркестра при пожарной части. Но, по словам миасского кларнетиста И.И. Подрядова, ныне покойного, доподлинно известно, что со времен НЭПа и до 1953 года дирижером-духовиком являлся прекрасный музыкант М.И. Кузнецов. После его смерти, в 1953 году руководить духовым оркестром стал друг детства М. Кузнецова трубач и тромбист Константин Алексеевич Бардов.

   Рдился Бардов в исторической, южной части Миасса в 1901 году, на улице Мельничной. 17-летним подростком воевал за советскую власть в отряде Феди Горелова. В середине 20-х годов брал частные уроки игры на трубе. Затем играл в оркестре М.И. Кузнецова. Участник финской и Великой Отечественной войн. Имеет награды. Член ВКП(б). В 1945-46 годах в составе войск Красной армии находился на территории Чехословакии. В 1946-52 годах принимал участие в освобождении Западной Украины (городов Львов и Самбор) от бандеровцев. Получил звание капитана. Руководил духовым оркестром при части.

   1952 году вернулся в родной Миасс. Играл на танцевальных вечерах в Городском доме культуры, руководил эстрадно-симфоническим оркестром при кинотеатре «Энергия». С 1953 года стал дирижером городского духового оркестра. С середины 50-х годов организовал духовой оркестр и руководил им несколько лет в военной части «Березка» (пос. Озерный). Выезжал с концертами в Миасс. В 1960 году скончался от саркомы.

   Вэтих скупых строчках уместилась вся жизнь человека и музыканта, такая короткая, но такая насыщенная и интересная, записанная со слов его единственной дочери – Светланы Константиновны Башковой (Бардовой).

   Оа вспоминает: «Отец мой посватался к моей маме, Анне Пермяковой, которую уже давно заприметил и за которую не раз дрался с соперниками, но получал отказ от родителей невесты. Маме моей рассказывали, что мать Константина, растившая мальчонку одна, если ее сына обижали (а была она щупленькая, маленькая), хватала дрын – и на обидчиков. Поэтому-то с ней предпочитали не связываться. Тогда 18-летний Константин, взяв в свидетели друга детства Мишу Кузнецова и его жену Зинаиду, тайно венчается с Анютой. Дело сделано – родителям пришлось согласиться. Прожили родители мои вместе в ладу и любви сорок лет, родилось у них шестеро детей, а выжила только я одна, самая младшая. Мама была хорошей женой и хозяйкой, сопровождая отца в его переездах, берегла тепло семьи, создавая уют в доме. Работала она в столовой шеф-поваром, награждена медалью «За доблестный труд». Однажды ее даже пригласили в Ильменский заповедник помочь в приготовлении банкета для американских ученых.

   Япомню, как отец уходил на войну с финнами в 1939 году, мне тогда три года было, и как в 1946 году он приехал за мной и мамой в Миасс, и отправилась наша семья на Западную Украину.

   Бандеровцы. ППЖ. Ручной ворон

   Пмню, как привозили трупы убитых бандеровцев, складывали у управы и следили: не придут ли за кем родственники.

   Ее вспоминаю молодого студента Киевской консерватории, красивого украинца с чудесным голосом. Мы с подружкой его очень любили. И вот однажды в мой день рождения он приносит мне, девятилетней, букет белых роз! Это был настоящий восторг! А вскоре он погиб… Как нам было его жаль, как мы плакали, ведь из него получился бы первоклассный певец…

   Ее я вспоминаю вечера самодеятельности, где выступали талантливые певцы, чтецы, музыканты. И, конечно же, и в Львове, и в Самборе под руководством отца играл духовой оркестр, будь то концерт, красная дата или вечер танцев в клубе.

   Ндо сказать, у многих папиных приятелей во время войны или в послевоенное время появлялись молодые и красивые новые жены, как их называли в народе – ППЖ (походно-полевые жены). Я этих эффектно причесанных и модно одетых молодушек отлично помню. Но, к чести моего отца, верность моей маме, любовь к ней он пронес через все испытания. Меня он любил, а для меня был чем-то вроде подружки, которой можно многое доверить без боязни.

   Ее, как-то раз подобрали мы в парке птенца-вороненка, кормили его червячками, и он вырос красивой ручной птицей, любил сидеть… на головах у родителей и… командира Резинкина, который часто выходил на вечернюю поверку с птицей на фуражке. Это было прекомичное зрелище! Жил он у нас три года, и ведь нашелся подонок, у которого поднялась рука – застрелил нашего питомца.

   Жзнь в родном городе

   Врнулись мы в Миасс, а там в те времена – ни поесть, ни надеть что-нибудь поприличней… Да, жизнь после войны в провинции налаживалась медленно. Зато свободное время с друзьями проводили весело – то на озеро отправимся, то вечеринку с песнями, с танцами устроим.

   Дховые оркестры звучали тогда везде: и на демонстрациях, и на танцах. А эстрадно-симфонический оркестр при кинотеатре «Энергия» особенно был популярен как у городских властей, так и у простого народа.

   А какие незабываемые спортивные и хоровые праздники устраивались на стадионах! Какие олимпиады самодеятельности и зажигательные концерты с участием талантливых певцов, танцоров и чтецов проходили на сценах клуба имени Силкина, ГДК, в парке и Дворце автозаводцев! И мне приятно было, что везде я видела родное лицо с белыми волосами – моего папу, музыканта-трубача Константина Бардова. Сейчас, на склоне лет, когда нет в живых родителей и мужа, мне приятно видеть, как интересуются мои внуки – Евгений и Артем – своим дедом. Они сделали копии старых фотографий о событиях далеких времен прошлого века, они внимательно слушают мои рассказы. И я довольна: не зря прожил такую яркую, интересную, хотя и недолгую жизнь мой отец и их прадед – славный миасский трубач Константин Алексеевич Бардов».