Ивестные перестроечные времена и связанные с ними экономические катаклизмы давали о себе знать. И очень ярко и выразительно.

   Дректору обувной фабрики Колодкину знакомый врач прописал прогулки на свежем воздухе. Частые презентации, депутатские амбиции, рыночные преобразования бесследно не проходят. В тот же вечер директор решил с работы идти пешком. Попрощавшись на проходной с вахтером Митрофанычем, бывшим кэгэбэшником, который и нынче зорко следил за порядком на вверенном объекте, Колодкин не спеша побрел вдоль забора в направлении своего дома.

   Всна. Май. Вечер превосходный. Веет свежестью со стороны закрывшегося химзавода. Ласково грело заходящее солнце, на деревьях мило трепетали крохотные листочки, возле небольшой лужи играли в «догонялки» суетливые воробьи...

   «Пашешь, пашешь, как муравей, некогда даже насладиться такой благодатью», – подумал директор и… потерял сознание.

   Онулся он от резкого запаха нашатыря в кабинете фабричного медпункта, в который заглядывал чрезвычайно редко.

   «Пора, пора ремонт делать. Однозначно», – объяв взглядом серую стену, подумал Колодкин, потрогав ноющую голову. Ее наглым образом оседлала приличных размеров шишка.

   – Что это такое? Почему я здесь лежу? – спросил Колодкин, напрягая память, будто побывал в нокауте от одного из братьев Кличко.

   – Успокойтесь, ничего страшного, – улыбнулась цеховой врач Зоя Петровна, очень похожая на певицу Долину.

   Н следующее утро в кабинет директора вошел Митрофаныч. На лице загадочная улыбка, в руках сверток. Он молча достал из кармана широченных штанов платочек и, как сыщик Коломбо, осторожно изъял из свертка женские туфли.

   – Что это? – нахмурил брови Колодкин.

   – Наша продукция, – крякнул вахтер.

   – Вижу, что наша. Для чего она здесь?

   – Эти туфли, по моему глубокому убеждению, перебросили вчера через забор, и они угодили в вашу голову, – таинственно произнес Митрофаныч. – Покушение тщательно спланировано. Какой изобретательный наемник пошел: без единого выстрела конкурента решил убрать...

   – Какой к черту наемник, – буркнул Колодкин. – Обыкновенный среднестатистический несун, зарплату-то три месяца не выдаем.

   Дректор взял туфлю и внимательно осмотрел ее, словно впервые увидел... «Легко отделался, – пришел он к выводу, – такой продукцией запросто слона можно ухлопать. Бедные женские ноги . Чтобы там не говорили, с нашим слабым полом горы можно сдвинуть, если правильно идти».

   – Ты, Митрофаныч, того... – помялся директор. – Не горячись с поимкой того, кто угодил мне в голову.

   – Так ведь сами велели, чтоб хоть одного несуна нашел! Чтоб было чем отбиваться за плохую продукцию от критики.

   – Да-а. Если несут, значит, дефицит гоним, – мечтательно протянул Колодкин. – Черт с ним, несуном. Главное, что он есть, и мы о нем доложим, куда надо.

    «Все! Хватит экспериментов с прогулками, – подумал директор, осторожно поглаживая шишку на затылке. – Дернуло меня ходить пешком, когда есть служебная машина!»

   Кгда вахтер ушел, директор невесело вздохнул, открыл окно и поставил туфли между стеклом и рамой, чтобы окно не закрыло ветром. На то самое место, куда он поставил их вчера, и откуда они свалились на директорскую голову.