«На злобу дня» не могли не откликнуться писатель Владимир Якушев и художник Михаил Ларичев

   Дждались…

    Едва Куранты отчеканили двенадцать, как к Клизмачеву ринулся на всех парах, словно давно дожидался этого счастливого момента, восьмидесятилетний дедушка и, смачно крякнув, отвесил великовозрастному внуку громкую затрещину.

   – За что? – взревел Клизмачев.

   – За то, чтобы не выпендривался публично, слушался старших и не обещал народу горы золотые, реки с кисельными берегами.

   Птом к Клизмачеву незаметно подрулила сзади матушка и ущипнула озорно за мягкое место, будто вогнала туда самую гигантскую иглу от шприца.

   – За что?

   – За то, что недавно проигнорировал мои шерстяные носки, а когда простыл на митинге, то лечился не молоком с медом, а втихаря водочкой.

   Ева отошла мамуля – волю эмоциям дала жена: врезав Клизмачеву такую звонкую пощечину, что у того заложило уши и потемнело в глазах. Поводом послужили его частые задержки, якобы на работе. А однажды он был пойман ею с поличным – незнакомой помадой на щеке и чьими-то драными колготками в кармане.

   Двятилетний сын Антон тоже давно дожидался этого момента возмездия. И когда отец опустился на стул, огрел «тирана» по голове школьной линейкой так, что та разлетелась на мелкие кусочки, припомнив, что с месяц назад предок заставил его париться в углу за тройку по математике, когда другие одноклассники, даже двоечники, в это время оттягивались на школьной дискотеке.

   Дже щенок Фикус и тот получил в этот злополучный день возможность поквитаться с хозяином, цапнув его от души за ногу за то, что оный недавно отшлепал его несправедливо тапком, в который он нечаянно сходил по маленькому. «С кем не бывает, я ведь еще маленький».

   Ве эти неприятности и физические насилия от домашних свалились на голову и другие части тела Клизмачева после того, как у него закончился халявный срок депутатской неприкосновенности, а на новый его, увы, не переизбрали.

   «А что будет завтра на работе?», – подумал с ужасом вчерашний «слуга народа», стирая носовым платочком холодный пот со лба. И вдруг вспомнил, что когда-то посещал секцию самообороны и кое-чему там научился. Клизмачев оголился до трусов, упал на палас и принялся отжиматься от пола на руках. Затем выкатил из-под кровати давно забытые гантели…

   Ндо было срочно набирать физическую форму, чтобы суметь постоять за себя и дать отпор всем недругам и завистникам, накопившимся за время его депутатского срока.