Пофессия врача – одна из древнейших, и во все времена ее представители пользовались почетом и уважением. Так уж сложилось, что десятки столетий спустя, в век инновационных технологий, в нашем государстве современные парацельсы зачастую оказываются на «обочине». И все же они не унывают и продолжают работать, сражаться за наше с вами здоровье и жизни.

   Нкануне праздника мы решили рассказать об одном человеке, который 35 лет назад, надев белый халат, по-прежнему остается верным своей профессии – главном неврологе города, заведующем неврологическим отделением городской больницы № 3 Игоре Потапове.

   Мчта матери сбылась

   Пред началом разговора в кабинете Игоря Николаевича мы стали случайными свидетелями разговора. В отделение поступил мальчик-подросток, у которого прямо на уроке случился эпилептический припадок. Спрашиваю, и что, часто такое бывает?

   – ... Да. Подобных больных сейчас больше стало. Я считаю, это связано с тем, что повышается судорожная активность коры головного мозга, а причина тому – все факторы, которые вредят здоровью. Например, когда в Японии появились первые компьютеры, у школьников участились случаи припадков во время уроков... Вредно все это...

   – Игорь Николаевич, расскажите немного о себе. Как вы пришли в эту профессию?

   – Родом я из шахтерской семьи, родители – шахтеры из Коркино. Так что в роду у меня не было медиков. Хотя мама всю жизнь мечтала стать врачом. В свое время она поступила в медицинское училище, однако в силу обстоятельств закончить его не смогла. Война, голод, холод, большая семья – мама вынуждена была оставить учебу. Поэтому, я думаю, ее настрой, мечта реализовались в младшем сыне, то есть во мне. Она всегда говорила, хорошо бы, чтобы один из сыновей стал врачом. Нас три брата: один архитектор, другой инженер и я – врач.

   – Сами-то в детстве кем мечтали стать?

   – Хотел быть или геологом, или охотоведом, меня всегда тянуло на природу. Кстати, это мое желание реализовалось в моем хобби – туризм и охота. Каждый год сплавляюсь по рекам области. В этом году опять собираемся сплавиться по Белой. Хорошая, красивая река, очень рыбная. Увлекся фотографией. Охотой тоже серьезно занимаюсь. И не просто лишь бы выехать, водочки попить, по уткам пострелять, а каждый год беру лицензию. Хожу на кабана, медведя, добываю куницу, бобра... Мне это интересно, интересно с природой потягаться, посоревноваться. И это уже 35 лет, как приехал в Миасс. Каждый выходной я в тайге: летом пешком, зимой на лыжах, на снегоходе. В общем, фанатик. У меня в лесу даже избушка своя есть. Придешь к вечеру, растопишь печку, отдохнешь... Кайф необыкновенный.

   Жткая встреча

   – Раз вы заядлый походник, охотник, наверное, были случаи, от которых до сих пор мурашки по коже пробегают?

   – Конечно, бывали. Ну, например, была встреча со стаей волков. Шел я от своей избушки из-под Ицыла. На себе рюкзак и ружье (тогда еще была одностволка). Тяжело, устал, поднимаюсь на горочку. А в это время на эту же горку, только с другой стороны, идет стая волков (позже я посчитал – их было шесть), но они меня не видели. Первая мысль: откуда здесь собаки? Потом только сообразил, что это волки. Я ружье-то снимаю, прицеливаюсь... И тут вожак меня учуял.

   Рсстояние между нами было метров двадцать–двадцать пять. Он остановился, морду поднял, и я увидел его раскосые глаза. Это был красавец – здоровая морда, шерсть возле головы завивалась как бакенбарды. Честно сказать, страшно не было, я как раз прицелился и выстрелил. Но произошла осечка. И вот тогда мне стало по-настоящему жутко: мурашки побежали по коже и волосы на голове зашевелились. Думаю, все... Конец пришел. Тем временем стая разворачивается на девяносто градусов и убегает в гору. Оказалось, что они обогнули меня и легли впереди, спрятавшись за снежным бордюром, видимо, решили подкараулить. А когда я перезарядился и выстрелил в воздух, они выпрыгнули и убежали в лес. От осознания их замысла меня объял такой ужас… Думаю, наверное, действительно в рубашке родился, Бог отвел... Помню, и когда на медведя ходили, из берлоги на нас выскочил не один, а сразу три медведя... В общем, случаи бывали.

   Вкрытие показало

   – И все-таки, почему вы стали именно неврологом? Не хирургом, не окулистом, не урологом?..

   – Будучи студентом мединститута, я как-то присутствовал на патологоанатомическом вскрытии. У врача-невропатолога умер пациент, и он поставил диагноз – абсцесс головного мозга. При этом точно указал место в мозге, где этот абсцесс локализован. При вскрытии мы увидели это место, врач оказался абсолютно прав. Так вот, меня это тогда больше всего впечатлило. Я удивился: как врач с такой точностью указал участок в мозге? Понимаете, процесс происходит в голове, а неврологические симптомы смотрят на ногах, руках, на лице. Неврология – это вообще наука, которая больше всего развивает клиническое мышление. Вот это меня и привлекло.

   Д и потом, мне очень повезло с учителями. Неврологию нам преподавали очень интересно. Я до сих пор благодарен своим профессорам Фридриху Иосифовичу Лившицу, Родему Иосифовичу Борисенко, Дине Израилевне Шапира. Кстати, она до сих пор работает. Представляете, человеку 83 года, а она по-прежнему в строю.

   105 лет на троих

   – Белый халат вы носите уже 35 лет, за это время не возникало желания все бросить и уйти?

   – Вот когда руководство доведет, думаешь, бросить все и уйти (смеется – прим. авт.), а потом задаешься вопросом: кто же тогда будет работать, специалистов ведь нет? Кстати, на сегодняшний день кадровая проблема стоит очень остро. У нас, например, в отделении на троих неврологический стаж составляет 105 лет. Конечно, возникают всякие моменты. У меня многие друзья ушли из медицины вообще. В основном в бизнес, кто-то менеджером в фармацевтические компании, живут прекрасно...

   – А вас это не соблазняет?

   – Понимаете, я врач, практический врач. В свое время меня оставляли на кафедре заниматься наукой. Но это не для меня, очень скучно. Да и некоторые ученые отбили желание. Я видел людей, которые имели ученые степени, но встречаясь один на один с больным, показывали свою безграмотность. Вот это меня удивляло, поэтому никогда таким не хотел быть и стремился только к практической медицине... Кстати, помню, однажды сломал ногу. Старшая сестра пришла ко мне домой, принесла зарплату. Мой младший сын Костя взял зарплату и, пока нес до комнаты, посчитал ее, и говорит: «Папа, это что, ты столько получаешь? Нет, я никогда не буду врачом».

   Рботать стало сложнее

   – Какие годы стали самыми сложными?

   – На мой взгляд, сейчас сложнее стало работать, значительно сложнее. Даже в 90-е легче работалось, проще. Во-первых, я уже сказал, остро стоит кадровая проблема. У меня работала молодая врач, через два года ушла в поликлинику, там больше зарплата. У нашего правительства такая политика, что чем профессиональнее врач, тем ему меньше платят. Участковым врачам зарплату повысили (и это правильно), но совершенно забыли про тех, кто работает в стационаре...

   Лчим душу

   – Расскажите о своих пациентах. Ведь часто приходится сталкиваться с разными судьбами...

   – Считай, каждый год через отделение проходит около полутора тысяч человек. Можете представить, сколько их прошло за 35 лет? Конечно, многие уже в лицо знают, благодарят. Лечить ведь приходится не только болезнь, порой приходится лечить и душу. Например, поступает пациент с головокружением, нарушенным сном, начинаешь «копать», выяснять причину и в такие дебри уходишь…

   – Есть наиболее запомнившиеся пациенты?

   – Да много... Вот вспоминаю одного больного мужчину. Он болел очень редким заболеванием – полирадикулоневритом. Это когда пациент полностью парализован, не может глотать, двигать глазами, ему тяжело дышать – все мышцы просто парализованы. И вот такой больной выздоровел и ушел из больницы своими ногами. И каждый год на протяжении 20 лет он приходил в сентябре, поздравлял меня с днем рождения, дарил бутылку, целовал и уходил (смеется – прим.авт.). Простой мужик был и вот таким образом выражал свою благодарность...

   Была еще пациентка из Оренбургской области. Тоже парализованная, ее выписали домой умирать, а дети привезли ее к себе в Миасс. Как-то вызывают меня на консультацию, приезжаю, читаю выписку. Там сказано, что у нее опухоль головного мозга и вероятны метастазы. Я осмотрел ее и вижу, что диагноз ни в какие ворота не лезет. У нее вообще не головной, а спинной мозг поражен. А если спинной мозг и в таком возрасте (ей был седьмой десяток), не может быть метастаз. Скорее всего у нее доброкачественная опухоль, и ей надо помогать. Поставил диагноз, договорился с Челябинском, ее там прооперировали, и через две недели приходит она ко мне своими ногами. Представляете, какая радость для меня?..

   «Объяснения не нахожу»

   – А вы верите в чудеса?

   – Верю. Понимаете, бывали случаи, когда смотришь на человека – все, он уже «там». В моей практике было много моментов, когда пациент крайне тяжелый, вот-вот умрет, а он неожиданно каким-то чудом начинает выкарабкиваться. Более того, встает на ноги и становится полноценным членом общества. Я не нахожу этому иного объяснения, как только назвать это чудом. С другой стороны, знаю людей, ведущих активный, здоровый образ жизни, которые, однако, попадают ко мне в отделение с инсультом...

   – Какими качествами должен обладать врач?

   – Врач должен быть добрым, и, в первую очередь, уметь сопереживать. Хотя, если он умеет сопереживать, то быстро изнашивается. И все же, я считаю, мы должны уметь сопереживать, в противном случае врач рискует превратиться в какого-то робота...