Объять небо и землю

   Ве же бывают любимцы судьбы. Его славе завидовали императоры, еще при жизни называли вторым Колумбом, величайшим путешественником-естествоиспытателем. В первой половине XIX столетия, пожалуй, ни у кого из людей на земле не было такой популярности, как у Александра фон Гумбольдта. Хотя, может, не только судьба тому причиной, но и упорство в достижении поставленной цели, сила воли.

   Птомку состоятельного прусского дворянского рода приходилось на практике изучать горное дело. Это значило, что в 5 часов утра он должен был быть в молельне рудника. В то время за суровой внешностью горняков скрывалась глубокая набожность. После молебна, в кожаном фартуке и рабочей блузе, он спускался в шахту. В 11 утра его поднимали на поверхность, но рабочий день не заканчивался на этом: надо было спешить на лекции в Фрайбергскую горную академию.

   А цель жизни он сформулировал предельно кратко: «Объять небо и землю». Проще говоря, создать новую картину мира. Объять необъятное?! Трудно даже представить грандиозность поставленной задачи. Собрать воедино все знания того времени о строении Вселенной, Земли, о земной коре и атмосфере, о континентах и океанах. О растениях, животных, климате и почвах. О развитии человеческого общества. Собрать, обобщить, привести в стройную систему все факты и личные наблюдения.

   Александр Гумбольдт сумел это сделать. Конечным итогом всей его жизни стало четырехтомное издание книги «Космос. Опыт физического описания мира». По тиражу она побила все рекорды. Человек-академия, новый Аристотель... А ведь две недели своей жизни он провел в нашем городе тогда, Миасском заводе. И не только провел, но даже встретил здесь свой юбилей. Тихий вечер на веранде, выходящей в сад, звон бокалов, молодые лица горных инженеров... В день 60-летия в руках маститого ученого сверкнул в предзакатных лучах солнца золоченый клинок подаренной ему златоустовской сабли.

   223-летний долгожитель

   Н берегу городского пруда, рядом с площадью, до сих пор стоит он, свидетель тех дней — дом заводоуправителя в прошлом. Подкрашенный и подновленный к юбилею города. Окна его первого этажа почти касаются мостовой: вросло в землю старейшее миасское здание. Это от его порога, оттолкнувшись, начал расти многоэтажный белокаменный Миасс.

   Уал в тот период притягивал внимание не только горнозаводчиков. Фантастические открытия залежей золота, платины, железа, меди, драгоценных и поделочных камней привлекли внимание всего ученого мира. Кажется, минералоги со всей Европы стремились сюда к познанию загадки богатств недр.

   Кким же был Миасс в то время? У грохочущей плотины почти не дымят медеплавильные печи. Золото — основа его роста и благосостояния. После открытия рудного, затем и россыпного золота миасское селение начинает быстро расти. Прииски исчисляются десятками, на них работают более тысячи рабочих. На Базарной площади, ныне Труда, высится великолепный каменный храм апостолов Петра и Павла. В Миасском заводе побывал уже царь Александр I. Есть школа, провиантские и припасные магазины, заводской госпиталь...

   А наш каменный долгожитель, по воспоминаниям современников, был в ту пору красив, значителен. Вокруг него разбит прекрасный сад с липами и лиственницами, огороженный чугунной решеткой. Оранжерея, мраморные ступени к пруду... Этот сад еще в начале XX века поражал своим великолепием и необычностью. Несколько сохранившихся деревьев до сих пор шумят там зеленой листвой, а по осени прикрывает землю желтой хвоей лиственница.

   В1827 году с просьбой дать заключение о целесообразности чеканки монет из уральской платины к Гумбольдту обратился министр финансов Российской империи Е. Канкрин. Завязалась переписка, Гумбольдт выразил свое давнее желание посетить Россию. Вскоре пришло официальное приглашение совершить путешествие «в интересах науки и страны». В мае 1829 года состоялась встреча Александра Гумбольдта с Николаем I. «Ваше прибытие в Россию вызвало несказанный подъем. Вы пробуждаете жизнь повсюду, где бы ни появлялись», — такими словами встретил российский император ученого.

   В горах, где чувства свежи, а ум ясен

   Вего полгода продолжалось азиатское путешествие — с мая по ноябрь. Маршрут экспедиции пролегал от Екатеринбургского горного округа до Алтая. Сопровождали Гумбольдта двое немецких коллег — ботаник и зоолог Х. Эренберг и минералог Г. Розе. От завода к заводу, от прииска к прииску продвигался кортеж из двух экипажей. Ко всему, с чем встречался Гумбольдт, он относился с чрезвычайным интересом и вниманием. Расспрашивал подробности, вникал в детали.

   22 августа экспедиция прибыла в Миасский завод. Через много лет Густав Розе вспоминал, что приняты они были управителем завода майором П. И. Порозовым спокойно и гостеприимно. Дом заводоуправителя был обставлен со всеми удобствами европейской жизни. «Осмотрели великолепное и весьма поучительное собрание минералов и горных пород из окружающего района, красиво выставленные в стеклянных шкафах в отдельном здании. С обычной любезностью нам было позволено выбрать все, что мы сочли хорошим». «Всюду по Уралу, — писал четырьмя годами ранее знаток камня И. Менге, — как на частных, так и на казенных заводах приветливое обхождение, радушный и ласковый прием». Здесь, в конторе приисков, в книге для почетных гостей, Гумбольдт, как принято и в наше время, оставил автограф.

   И Миасса путешественники совершили поездки на золотые россыпи окрестных приисков и в Златоуст. Поднялись на Таганай. Была и «любопытная поездка в так называемые Ильменские горы». Из-за плотной и густой лесной растительности осмотр минералов оказался затруднителен. «Благодаря рвению и деятельной заботе горного инженера Барбота- де-Марни, подготовившего ряд шурфов, были открыты до тех пор неизвестные минералы».

   Н следующий день — экскурсия на восточную сторону Ильменского озера. Ехали верхом. «Было много болотистых мест, и даже лошади местами пробирались с трудом, причем на наиболее плохих местах были положены новые плахи. Так велико число минералов Ильменских гор, которые мы имели возможность наблюдать в этих двух экскурсиях!» И через десять лет Густав Розе будет восклицать: «Я бесконечно счастлив, что мне удалось побывать в этих замечательных местах. Невысокие горы и хребты, покрытые лесом, являются как бы естественным природным музеем, где можно увидеть ценнейшие минералы, собранные сюда природой».

   Иенно Розе обработал геологические, минералогические наблюдения и материалы экспедиции и опубликовал их в своей книге. Именно ему мы обязаны появлением таких новых названий горных пород и минералов, как миаскит, уралит, ильменит.

   Истинное Дорадо

   Алмазы Рифея. Первый алмаз на Урале — это и первый алмаз, найденный в России. Как и в Бразилии, его нашли в золотоносных месторождениях. А Гумбольдт года два уже сравнивает уральские золотороссыпи с бразильскими. И настолько убежден в алмазоносности Урала, что, находясь в Миасском заводе, пишет письмо министру финансов графу Канкрину: «Урал — истинное Дорадо, и я твердо убежден в том» (Дорадо — «Золотая страна», которую испанцы искали в Америке — прим. автора). Письмо то Гумбольдт отправляет адресату, не зная, что его предсказания уже два месяца как сбылись. Только не на Южном, а на Среднем Урале, в Пермской губернии. «Светлый камешек» нашел 14-летний крепостной Павел Попов в речных песках Крестовоздвиженского золотого прииска. Определили его на первых порах как топаз. Управляющий прииском по образованию оказался минералогом. Он тут же нашел еще два таких «топаза» и установил, что это алмазы. Теперь то место называют Алмазный ключик. Гумбольдт не преминул побывать там.

   Вкоре после отъезда экспедиции, по некоторым сведениям, были найдены три алмаза, и недалеко от Миасса. Ученому сообщили об этих находках. Это его так обрадовало, что он несколько раз просил повторить сообщение, и был счастлив, что смог принести пользу гостеприимно встретившей его России.

   Сазу же необычно высоко поднялась научная слава Гумбольдта. Российский император осыпал его милостями. Научные журналы писали слова восторженных признаний. Но находка даже десятого алмаза — это еще не открытие месторождений. Путь к нему торило не одно поколение искателей. И лишь в 1942 году в бассейне рек Косьвы и Чусовой были найдены россыпи алмазов. В большинстве своем они высокосортные, ювелирные, т. е. более высокого качества, чем якутские.

   О тебе будут говорить камни

   Дя путешествия по Уралу экспедиции отводился всего месяц. Столь краткая поездка могла быть только ознакомительной. Но аналитический ум Гумбольдта и великолепная интуиция позволили ему сделать немало практических выводов, хотя некоторые из них оказались ошибочными. Александр Гумбольдт дал блестящий отзыв о промышленных перспективах Урала. В России он способствовал организации сети метеорологических и геомагнитных наблюдательных станций, которая впоследствии стала называться службой погоды. Пройдет время, и эта сеть распространится от Пекина до Петербурга и через Берлин сомкнется с западноевропейскими станциями.

   Пожив почти 90 лет, Гумбольдт много сделал в области картографии, гляциологии, стал родоначальником науки о климатах, создал новую дисциплину — географию растений. Ученый даже пытался установить связь природных условий с нравами и обычаями народов. Когда-то над могилой его учителя, одного из основателей геологии А. Вернера, были выбиты слова: «О тебе будут говорить камни». О Гумбольдте после его смерти заговорили хребты, горы, ледники, реки, океанское течение, минерал и даже кратер на Луне, названные его именем. О нем говорят уже на протяжении двух веков и люди.

   Вбудущем году исполняется 180 лет экспедиции Гумбольдта по России, по Уралу.

   Камень... что он значит в человеческой жизни? Почему мы часто сравниваем качества характера человека с каким-либо представителем каменного царства? Разве не называем людей талантливых самородками, самоцветами земли нашей? Не говорим о человеке, что он был кристально чистой души? Во всех определениях драгоценный камень — символ надежности, чистоты, силы. Выходит, кристалл мыслится как совершенство нашего мира?

   Алмаз —это высочайшая твердость среди минералов, исключительная износостойкость. Более того, он светоносен: под действием солнечных лучей начинает светиться различными цветами. А когда проходит правильную огранку, то становится брильянтом. Он и редкий, и известный почти на всех континентах. Он царь. И как царю полагается являться в сопровождении свиты — появляется на свет среди золотых россыпей. Так и в человеческом обществе вдруг среди самородков блеснет гранями совершенства алмаз.