* * *

   Вегда, с самого детства, течение времени было для меня неразрешимой загадкой. Равномерное чередование дня и ночи, утра и вечера завораживало детский ум, заставляло пристально вглядываться в приметы времени: сереньким пологом расстелившееся над землей небо, неторопливо переговаривающиеся между собой деревья, молчаливо переливающиеся вечным светом звезды над головой. Во всем сущем была сокрыта непостижимая тайна, и хотелось — нет, не разгадать, а просто сохранить это все в себе навсегда и самому остаться во всем этом на веки вечные. Порой казалось, что время — лишь отражение Вечности, и на самом деле его не существует, а есть только небо, земля, лес и ветер, будто живое дыхание этой Вечности.

   * * *

   П мере приближения к зрелости человек всегда теряет то ощущение праздничности бытия, которое обычно дается ему в детстве. Это ощущение, кажется мне, — тот Дар, которым Господь наделяет душу каждого появившегося на свет Божий, равно как некую первозданную чистоту и милую наивность мы обычно связываем с первоначальной детской порой. Но жизнь такова, что с течением времени — а сейчас это происходит все раньше и раньше — душа утрачивает и первый восторг бытия, и чистоту, приобретая взамен некоторый цинизм — суррогат «житейской мудрости», некое убогое «всезнание» и «всепонимание», не имеющее, впрочем, ровным счетом ничего общего с настоящей духовной цельностью, а свидетельствующее как раз об обратном — о мучительной расколотости человеческого духа, его пораженности легионом недугов, ни один из которых человек исцелить не в силах.

   * * *

   «Будьте как дети», — заповедает нам во Святом Евангелии Господь. Из нашего бедственного положения есть только один выход — стать детьми, вновь обрести утраченное, сквозь тяжесть и суету будней прорваться к неиссякаемой радости Бытия. Возможно ли это? И снова отвечает нам на этот вопрос Священное Писание: «Невозможное человекам возможно Богу». Только в Боге находит душа утраченный рай детства; только у Его милосердных коленей нам дано вновь почувствовать себя ребенком рядом с любящим Отцом. Смириться, обрести мирное устроение души, приняв жизнь со всеми ее радостями и скорбями, заботами и треволнениями как Дар Отца, любящего и прощающего, ждущего каждого из своих рассеянных чад к Себе, в Свои вечные кровы.

   * * *

   П мысли отца Павла Флоренского, церковность — имя того пристанища, которое так хочет обрести бунтующий человеческий ум. Вхождение в Церковь как в райское состояние первозданного детства само по себе снимает тяготеющую над нами власть времени, потому что здесь мы оказываемся в Вечности. Для нас нет больше эпох и временных эонов, и святые оказываются нашими всегдашними современниками в невечернем дне Царствия Божия. И уже не рассудком, этим надоедливым поводырем и соглядатаем, а каким-то шестым чувством мы уже здесь, на этой земле, становимся причастниками этого невидимого Царства, в благоговении замирая у его преддверия.

   * * *

   Сирение — одно из неотъемлемых свойств детскости. Глубокий мир души, тишина и покой рождаются в ребенке, когда он чувствует, что рядом Отец, с Которым ничего не страшно. С этой точки зрения благой опыт настоящего земного отцовства, коего сегодня, к сожалению, лишены столь многие дети, дает нам приближение к опыту Отцовства небесного, отнять которое не в силах никто и ничто. Оно вечно и неизменно, как чередование дня и ночи, осени и весны, как утренний восход солнца, отражающийся в каждой капельке росы, и великолепный тяжелый багрянец вечернего заката. Как незыблем миропорядок Творения, так вечна и любовь Отца к нам, его грешным детям. И наигравшись, набегавшись по путям-перепутьям, так хорошо прибежать к Нему, чтобы поведать все-все, что с тобой случилось, и вновь почувствовать на своей голове любящую теплую Ладонь.

   * * *

   Ме кажется, что наша настоящая единственная задача, которую мы призваны решить во время своего земного пребывания, — это остановить время и через это обрести Вечность, а вместе с этим вернуться к своим истокам, по заповеди Господней вновь стать детьми. Конечно, мы не в силах остановить стрелки часов; нам не приклеить уже оторванные странички календаря; не удержать полет небесных светил. К счастью, нам дано большее — мы можем сберечь для Вечности свою душу, можем принять Дар возвращения добра и душевной чистоты, который зовется вечным детством, можем назвать по имени Отца и, замирая от счастья, услышать, как Он тоже назовет нас по имени.

   Юий Попов.

   Август 2008 г.