Деревенские парни... Что они знали о жизни и тем более – о войне?

   И только-только исполнилось 18, когда всенародная беда в один миг порушила все жизненные планы и безжалостно вытолкнула на поле боя, в первые ряды защитников Отечества. Никогда еще пора взросления не заканчивалась так быстро: вчера – безусый юнец, сегодня – мужчина-воин с автоматом в руках.

   1943 год. Станция Навля. Геройски сражается 169-я стрелковая дивизия, в составе которой – курсанты Златоустовского пулеметного училища. Среди них – Вячеслав Тимофеев (на снимке). Перед боем вся рота вступила в комсомол, и билет в нагрудном кармане гимнастерки, казалось, давал необходимую силу и отвагу.

   А силы на фронте требовалось много. И не столько физической, сколько – силы духа. Иначе как бы смогли эти ребята пережить то, что предстало перед их глазами в деревне с ласковым названием Речечка: отступая, фашисты согнали жителей в овин и подожгли...

   — До сих пор помню запах горелого мяса, — голос Вяче-слава Герасимовича дрогнул. – В огне погибли 168 человек. Мы не успели их спасти...

   Впоминает ветеран и Жуковку. В занятый немцами город пробрались двое наших разведчиков и девушка-радистка. Хозяйка крайней хаты охотно впустила их, а через некоторое время вернулась в сопровождении фашистов. Разведчики успели выскочить, но девушку враги тяжело ранили и наутро казнили. Никто так и не узнал ее имени. Сегодня в Жуковке на месте казни – памятник «Неизвестной радистке».

   Иникогда не забыть Тимофееву бой за освобождение села Брянкустичи: 23 сентября 1943 года здесь погибли 12 воинов-разведчиков 169-й стрелковой, в живых остался один – Вячеслав. Своим спасением он обязан 12-летнему мальчугану, который, выбравшись из погреба, где прятался во время боя, услышал тихий стон и сумел разыскать среди мертвых тел тяжело раненного бойца. Деревенские женщины промыли и перевязали ему раны, напоили молоком, а вскоре подошли наши войска...

   — Странно устроена человеческая память, — задумчиво говорит Вячеслав Герасимович. – Я видел так много страшного, что хотелось бы забыть все увиденное, как жуткий сон, и никогда не вспоминать об этом. Но – не получается.

   Граздо более охотно рассказывает герой о послевоенных, мирных годах: финансово-экономический техникум, институт, работа управляющим миасским отделением Госбанка в старой части Миасса, затем – начальником финансового отдела на НПОЭ...

   Ножиданно в разговор включается супруга Вячеслава Герасимовича, Мария Николаевна:

   — А про меня хотите послушать? Я ведь тоже воевала.

   ...Когда отца, бригадира Каслинского рыбхоза, призвали на фронт, его место заняла мама, а старшая дочь, Мария, стала первой ее помощницей. Как-то приехал раненый паренек-сосед и сговорил Машу выйти за него замуж. Подготовка к свадьбе велась нешуточная, даже подвенечное платье (это в войну-то!) заказали. На беду, у портнихи сломалась швейная машинка. Молодые понесли ей свою, а навстречу – женщина:

   — Маша, тебе повестка в военкомат!

   Мшинка из рук жениха так и выпала...

   Двелось Марии воевать на Украине, с поварешкой в руках. Повидала много, но домой вернулась – без единой царапины. Повезло!

   Чм живет чета фронтовиков сейчас? Счастливы ли они?

   — Счастлив тот, кто вырастил детей, помог вырастить внуков и дождался правнуков. Кажется, есть такое выражение? — улыбается мой собеседник и с гордостью перечисляет своих наследников: двое детей, четверо внуков и трехлетняя крошка-правнучка. Есть ради чего жить. Есть кому рассказать о своих ратных подвигах , наглядное свидетельство которых – ордена и медали на парадном пиджаке.