Разбирая антресоли, не пропустите вещь, которая может оказаться "говорящей".

История первая

Мария Дмитриевна Ступина всегда бережно хранила вышитый рушник, возраст которого перевалил за сотню лет. Он не был каким-то необыкновенным, зато судьба его действительно красива.

Мария Дмитриевна была самой младшей - двенадцатой! - в многодетной семье Березовских. Почти всех её братьев и сестёр, которые женились и выходили замуж, мама встречала хлебом-солью на вышитом рушнике. Когда же пришла пора Марии заводить семью, она не нарушила заведенной традиции, а после свадьбы протянула полотенце младшенькой со словами: "Ну, дочь, ты у меня последняя, возьми рушник, пусть у тебя теперь хранится…".

Что же это был за рушник, почему его так ценили в семье?..

По словам Марии Дмитриевны, её мать тоже родом из многодетной семьи, но, в отличие от Марии, она была старшей из детей. И, конечно же, все заботы по хозяйству и присмотру за младшенькими ложились на её плечи.

Так тяжело жилось девчушке, что она про себя твёрдо решила: "Кто первый посватается, за того и замуж пойду". Ей и 18 лет не было, когда объявился жених. Глянула в щёлку закрытой двери - вроде подходящий. Сосватали, свадьбу сыграли, и получила невеста в подарок от своей матери тот самый рушник…

Мария Дмитриевна Ступина не нарушила семейную традицию и тоже встречала старинным полотенцем своих сыновей с невестками. Может быть, поэтому все они живут счастливо, в любви и согласии.

История вторая

Есть раритетная вещь (и, как оказалось, не одна!) и у автора этих строк.

…Эти ножницы я помнила с детства - с чёрными лезвиями, блестящими кольцами и очень острые. Их никогда не точили, но они, будто заколдованные, продолжали резать ткань чётко и ровно, без "зажёвываний".

На какое-то­ время мы потеряли их из виду, потом нашли. И заметили на них едва различимую надпись и полустёршуюся от времени гравировку. Вооружившись лупой, еле-еле разобрали немецкую вязь - Solingen (Золинген).

Но это были не единственные слова на ножницах. С трудом, не сразу, но расшифровали ещё одну надпись - Balke&Schaaf. И рядом с ней - клеймо в виде стоящего на доске ягнёнка. Что всё это значило?..

Пришлось лезть в интернет. Оказалось, что Золинген - это немецкий "город клинков". Основанный в VIII веке, он со временем стал центром кузнечного мастерства, так как располагался рядом с залежами каменного угля, железной руды и абразивного материала для точильных кругов.

Расцвет промышленности Золингена приходит на XII­-XIII века, когда мечи, ножи, бритвы и прочий режущий инструмент становятся известны в Европе и за её пределами.

Оружие из Золингена - одно из самых ценных подношений на королевском уровне в те времена. Изготовление ножей, сабель, ножниц, бритв и прочих профильных изделий выполнялось в небольших мастерских и исключительно вручную. Штучный характер производства придавал особый колорит и индивидуальность каждому изделию из Золингена.

Александр I, очарованный мастерством золингенских оружейников, решил организовать "филиал Золингена" в Златоусте.

В 1814 году туда прибыли золингенские мастера. Перевозка мастеров с семействами (всего более 170 человек) из Германии в Петербург, проживание их в Петербурге, последующий переезд в Златоуст стоили казне 36 тысяч рублей.

Скромные ситцевые платьица на женской половине семьи Кукачевых были скроены не без помощи золингеновских ножниц. Фото 1943-44 г.г.

Среди прибывших была и большая (25 человек!) семья оружейников, знатоков декора оружия во главе с пятидесятилетним Вильгельмом-Николаусом Шаафом. И Вильгельму Шаафу, и его сыну Людвигу, имевшему шесть дочерей, были выделены две лошади, три коровы, а также обстановка и необходимая утварь.

Впоследствии более полусотни домов были отданы немцам бесплатно в собственность. Большинство домов разделялось на две квартиры для двух семейств, с особыми для каждой дворовыми постройками. Каждая квартира, состоявшая из нескольких комнат и кухни, снабжена была за казённый счёт мебелью, кухонными принадлежностями и всем необходимым в домашнем обиходе. Позади домов находились огороды, улицы обсажены были липовыми аллеями, остатки которых, в виде нескольких старых столетних лип, дожили до революции. Словом, и по внешнему виду, и по образу жизни обитателей это был уголок Германии, перенесённый в Уральские горы.

16 декабря 1815 года состоялось официальное открытие "фабрики дела белого оружия, разных стальных и железных изделий". Каждый мастер обязался "обучить своему искусству" одного русского работника, за что, сверх жалования, получал по 500 рублей.

По окончании сроков контрактов большинство немцев не захотели расстаться с "привольной и изобильной жизнью" на Урале. Но были и такие, кто выразил желание покинуть фабрику и осесть в Петербурге. Среди них - Вильгельм и Людвиг Шаафы, открывшие в северной столице мастерскую по своей специальности

…А теперь вспомните надпись на моих ножницах - Balke&Schaaf. Фирма под таким названием была основана в 1897 году Эрнстом Бальке и Августом Шаафом (видимо, одним из потомков многочисленного семейства Вильгельма и Людвига Шаафов) и прославилась производством высококачественных лезвий. Именно её мастера ставили на своих ножницах клеймо в виде стоящего на доске ягнёнка.

Представляете?.. Нашим ножницам более ста лет!

История третья

После случая с ножницами я стала внимательнее относиться к окружающим вещам. Доставая из кухонного шкафа объёмистую, "семейную" кастрюлю, как будто впервые увидела, какая же она неказистая, с неровным дном, грубо приклёпанными ручками - ну абсолютно "не комильфо"!

Спросила, откуда взялось это "чудо-юдо". Оказалось, что кастрюля самодельная, военных времён. И с нею связана история семьи Кукачёвых.

…Когда началась война, мой дед Александр Константинович Кукачёв работал начальником военизированной охраны на Брянском машиностроительном заводе им. С. М. Кирова.

26 июня 1941 года Брянск пережил первый налёт немецко-­фашистской авиации. А в первых числах июля началась подготовка к эвакуации ведущих промышленных предприятий.

Завод им. Кирова планировал перебраться в уральский город Усть-Катав. Александр Кукачёв, сутками пропадавший на заводе, уговаривал семью поскорее покинуть Брянск, где становилось опасно.

Жена его Александра Тихоновна, женщина робкая и нерешительная, долго отказывалась, но потом уступила, поверив заверениям супруга, что через две недели война кончится и можно будет вернуться обратно. С одной сумочкой, где лежала только смена белья, пришли она на вокзал, держа за руки маленьких дочек восьми и трёх лет.

Увидев теплушку и голые нары, глава семьи сбегал домой и принёс перину, на которой его "девочки" спали по очереди.

Дорога на Урал была долгой: состав всё время останавливался, то пережидая бомбежку, то пропуская идущие на фронт эшелоны. Однажды мать, стараясь купить что-­то из еды, чуть не отстала от поезда - её едва успели подхватить и втащить в последний вагон.

В августе 1941 года Кукачёвы прибыли в Усть­-Катав, а позже приехал и Александр Константинович с заводом. Рассказывал: "Всё, что могли, эвакуировали. Что не смогли вывезти - взорвали. Выезжали из города, а с другой стороны в Брянск входили фашисты…".

Всю войну мой дед проработал начальником охраны Усть-Катавского завода, который выпускал миномёты и снаряды для реактивных артиллерийских установок.

Семья Кукачёвых некоторое время кочевала от одних хозяев к другим. Никакой домашней утвари у эвакуированных, конечно же, не было. Занимали посуду у хозяев.

Даже постный суп военных времён, приготовленный в самодельной кастрюльке, по вкусу не уступал мясному. Фото 1943 год.

Позже на заводе наладили выпуск самодельных ложек, вилок, ковшей, кастрюль из нержавейки. Посуда та не отличалась ни изяществом форм, ни аккуратностью выделки - в сложнейшее для страны время, когда большая часть фабрик и заводов была переоборудована под нужды фронту, для её изготовления использовали металлолом. Но она была и остаётся функциональной. И когда требуется приготовить обед для большого количества едоков, мы вытаскиваем старую кастрюлю с особым чувством - чувством уважения и благодарности - ведь она пережила войну и помогла пережить её нашим родным.

А у вас есть дома вещи "с историями"? Расскажите!